Яков Нерсесов - Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Первый бой между римлянами и пунийцами на италийской земле на самом деле не был большим сражением, которое потом окрестили Тицинским (именно это название закрепилось в отечественной литературе и до последнего времени активно использовалось). Скорее всего, это была встречная кавалерийская сшибка или стычка, и произошла она в местечке Ломелло в ноябре 218 г. до н. э. Началось все с того, что, разбив лагеря неподалеку друг от друга, противники одновременно отправились в конную разведку. Правда, кавалерийские отряды были значительными (их подлинная численность осталась нам не известна) , но римлян поддерживали еще и пращники с дротикометателями. К тому же возглавляли их сами полководцы – Сципион и Ганнибал.

Напоровшись друг на друга, противники решили принять бой. Теперь все зависело от того, кто быстрее и выгоднее построит свои боевые порядки. Здесь сказались гений пунийца и лучшая выучка его всадников.

Если Сципион действовал традиционно ( можно сказать, по старинке ), поставив впереди метателей дротиков с пращниками и лишь за ними выстроил в линию своих всадников ( в основном ими были недавно замиренные галлы! ), то Ганнибал действовал более изощренно. Свою главную ударную силу – тяжелую, карфагенскую, так и испанскую кавалерию, которую сам и возглавил – разместил прямо против фронта римлян, а на флангах – легковооруженных нумидийских всадников своего лучшего кавалерийского военачальника Махарбала, рассчитывая в бою окружить неприятеля.

Так и случилось.

Враги стали быстро сближаться. Римские копьеметатели и пращники, бросив по одному снаряду, скрылись за отрядами набравших скорость всадников. Началось конное сражение; одни всадники были сброшены с коней, что не мудрено, ведь стремян еще не было, а другие спешивались сами. Кони и люди подняли такие тучи пыли, что очень скоро трудно было понять: где – свои, а где – чужие! Постепенно кавалерийская сшибка в центре превратилась в рукопашный бой пехотинцев. Она длилась до тех пор, пока лихие нумидийские всадники-вольтижеры Махарбала, стремительно обойдя сражающихся с флангов, неожиданно не появились в тылу римской армии; мгновенно копьеметатели и пращники были растоптаны вражескими конями.

Среди римлян началась паника…

…Лишь отдельные смельчаки окружили своего полководца Публия Корнелия Сципиона-Старшего и вместе с ним отчаянно отбивались от наседавших со всех сторон вражеских кавалеристов. Но вот под консулом убивают коня, он падает вместе с лошадью и не может высвободиться! Все его защитники перебиты либо ранены… О, ужас! К нему подскакивает громила-нумидиец и вонзает в него дротик! Ещё один такой удар, и ему конец…

Юный сын Сципиона, тоже Публий Корнелий, вовремя подоспел отцу на выручку. Оставленный отцом во главе небольшого конного отряда в резерве, он первым заметил, что отец в беде, и отважно кинулся ему на помощь. Удачным броском дротика юнец пробил вражескому исполину грудь навылет!

Рука нумидийца с уже занесенным дротиком дрогнула и застыла. Огромное тело конвульсивно вздрогнуло, напряглось в последний раз… дротик выпал из рук, но, подчиняясь последнему усилию могучей воли, умирающий все-таки шагнул вперед…и молча рухнул лицом вниз…

Какое-то время сердце его еще билось и сквозь туман, застилавший глаза умирающего, он видел горячую схватку вокруг поверженного им римского консула, а покидавший его слух еще доносил звуки и гул затухавшего сражения…

Впервые участвовавший в бою, 16—17-летний сын выручил отца, но это не изменило хода сражения. Римские солдаты вынуждены были отступать.

Такое случалось крайне редко.

… Между прочим, потом ходили слухи, что на самом деле консула спас не сын-юнец, а его лигурийский раб. (Чуть позже мы еще вернемся к этой «закавыке».) Впрочем, это не меняет сути случившегося: Публий Корнелий Сципион-Старший остался жив, но Ганнибалу все же проиграл…

Это была первая победа Ганнибала над римлянами, укрепившая положение пунийцев в Северной Италии. Очень похоже, что в том первом для себя бою с римлянами Ганнибал внимательно изучал своего врага, чтобы лучше знать на будущее, как с ними воевать. Скорее всего, во многом именно поэтому он не стал преследовать отступившего в свой обустроенный лагерь врага, а приготовился обдумывать тактику следующего боя, когда Рим наверняка введет в дело свою дисциплинированную и стойкую пехоту. Встречавшиеся с римлянами галлы, служившие теперь пунийцу, подробно объясняли смысл римских команд, подававшихся с помощью трубы и боевого рожка. Не менее важным было и то, что карфагеняне обрели уважение в глазах местных галлов. Жители долины По тоже с интересом наблюдали, как римские солдаты отступали под натиском чужеземцев. В их победе они увидели свое освобождение от Рима, и вот уже бойи и инсубры примкнули к армии пунов.