Михаил Задорнов - Рюрик. Потерянная быль

Простились. Отплыл Рарог на лодьях с товарищами в обратный путь. Грусть на душе. На что дед намекал? Какие знаки? Надо будет к жрецу на Рюген сходить. Может, он прояснит: для каких таких великих дел я рожден? Помнится, лишь раз мать о чем-то подобном говорила еще в детстве. Впрочем, чего сейчас себе душу мутить. Впереди Сицилия! Поход! Братва ждет не дождется. Эх, хороша жизнь неподневольная, варяжская, свободная!

Но разговор с дедом никак не уходил из головы. Во вторую ночь вышел на палубу посмотреть на звезды. Глядит, что это на берегу? Костры! С чего вдруг?

— А ну скажи, дружище, — обратился Рарог к одному из своих дружинников-варягов, — ты здесь чаще хаживал, кто по этим берегам живет?

— То земли эстов. Только они не по берегу, а там, далее по лесам и рекам сидят. А костры, думается мне, пришлые какието развели.

— Не нравится мне это! А ну давай чуть в сторону и тихонько к берегу… подойдем да поглядим. Никак нурманская шайка на земли дедовы пробирается.

Бесшумно подошли лодьи к берегам. Высадились и так же неслышно, благо по песку, подкрались к дюнам, меж которых горели костры. И впрямь, нурманы!

Но что это?!

Женщину привязали к столбу, а вокруг ветки сухие с сучьями раскладывают. Сжечь хотят! Совсем молоденькая. А глаза взрослым гневом горят. Никогда таких глаз раньше Рарог не видел: даже у матери, когда та в поход против саксов провожала. Не раз слышал он, что в Европе женщин, которые спутались с бесом или дьяволом, на кострах принято сжигать. Но сам подобного богохульного безобразия никогда не видел. Шепотом приказал позвать остальных своих бойцов.

Один из варягов, наемных скандинавов, подслушал разговор нурманский и перевел. Оказалось, то известный скандинавский ярл высадился со своей бандой на берегу, чтобы зорить селения эстов. Послал разведку, та донесла, будто за мысом лодья славянская. Вот и первая добыча! Подкрались, захватили. Среди пленных две женщины оказались. Одна рода явно знатного, но непонятного. Вроде славянского, а вроде и нет. Другая, видать, холопка. Мужчин перебили, а с женщинами решили позабавиться. Начать, естественно, со знатной. Но лишь первый нурман к ней подступил, вспыхнули, заискрились ее глаза:

— Дотронешься, не жить тебе!

Расхохотался нурман, сделал шаг вперед и… упал замертво!

Остров Рюген

Со страху даже не углядели нурманы, что это чудом спасшийся холоп во тьме затаился и дротиком точно в висок тому угодил.

— Ведьма! Колдунья! Сжечь ее!

Вбили в песок обглоданный волнами сосновый ствол. Привязали «ведьму» к этому наскоро смастеренному «позорному столбу», стали мелкий плавник вокруг собирать, сучья из леса неподалеку с сухими ветками носить. Но не было страха в глазах у «ведьмы». Таким «огнем» гневным глядела она на своих палачей, что те — урожденные убийцы — свои глаза отводили. Не зря у Рарога тревожно сердце забилось еще на лодье, когда костры увидел. Вот уж остальные варяги подоспели на помощь, за дюнами притаились, ждут команды. Нурманы из своей ватаги выделили самого смелого, кто должен был костер под «ведьмой» зажечь. Подошел тот с горящей лучиной, а «ведьма» опять за свое:

— Помолился бы ты своему Одину, недолго жить тебе осталось!

Оскалился нурман, поднес лучину к сучьям, тут его и настигла стрела варяжская, Рарогом пущенная. Быстро расправились варяги с остальными нурманами, ведь это дело — порубить нурманов — было для варягов превеликим удовольствием. А красавица Рарогу явно приглянулась. Никогда не думал, что женщина на костре может быть такой красивой и величественной. Подошел, освободил, веревки перерезал.

— Кто такая? Откуда? Меня Рарогом звать, из варягов.

Нурманы Рюриком кличут. Сожгли вашу лодью, но на моем дракаре никто не тронет ни тебя, ни холопку твою — даю честное варяжское!

То, что далее произошло, князь бодричей никак не ожидал.

На него с еще большим гневом, чем на нурмана, блеснули девичьи глаза, словно две стрелы из них вылетели.

Волхова. Художник А. Клименко

— Ненавижу вас всех! Все вы разбойники! Землю нашу испоганили. Мой брат тоже варягом стал. Род опозорил! У него вещий дар был, а он на ваши острова разбойничьи сбежал. Сказывают, дар этот боги у него отобрали…