Айзек Азимов - Слова в истории. Великие личности и знаменательные события

Язык, на котором говорили арийцы, был близок к санскриту, а также к ряду современных индийских языков и большинству европейских языков. Эти языки составляют арийскую группу, которую, правда, принято называть индоевропейской.

Когда впервые были установлены эти языковые связи, было естественным предположить, что народы, говорящие на них, представляют собой единую расу. Люди, говорящие на семитских языках, стали называться семитами, а люди, говорившие на индоевропейских языках, — арийцами. Поскольку подавляющее большинство европейских историков были арийцами, они, естественно, трактовали исторические события таким образом, чтобы показать, что арийцы во всем превосходят семитов и обладают самыми лучшими человеческими качествами.

Между прочим, расы вовсе не делятся по языковому принципу. Но даже если бы это было и так, то заявление о превосходстве одной расы над другой по меньшей мере спорно. Тем не менее подобный расизм достиг своего абсолютно варварского апогея в 40-х гг. XX в. при нацистах, которые оправдывали массовые убийства евреев тем, что они не арийцы.

Греки были мореплавателями. Их собственный полуостров — узкий, гористый и абсолютно неплодородный — не мог прокормить растущее население, и в VIII–VII в. до н. э. греки начали бороздить Средиземное море и основывать колонии. Таким образом, они соприкасались с новыми народами и их культурами. По мере того как они накапливали все больше подобных знаний, их кругозор расширялся, а собственная культура поднималась на новые высоты.

Однако и среди греков были домоседы. Так, внутренняя часть Пелопоннеса (этот район назывался Аркадия) не имела выхода к морю. Аркадские горожане и крестьяне не были ни путешественниками, ни колонизаторами. Не зная, как живут люди в других странах, и не имея столь мощного стимула для развития, они были приверженцами старого, во многом примитивного образа жизни.

Более продвинутые жители побережья смотрели на них одновременно снисходительно и с долей зависти. Знание несет с собой кучу проблем, поэтому всегда были, есть и будут люди, которые считают, что в простой жизни все же что-то есть. Это очень похоже на то, как жители крупных американских городов смотрят на якобы идиллическую жизнь провинциальных городков и фермерских хозяйств.

Римский поэт Вергилий в 30 г. до н. э. писал об Аркадии как о месте, где люди ведут идеальную, незамысловатую жизнь, обитель пасторального счастья, где пастухи мирно пасут свои стада, играют на дудочках и свободны от пороков городской жизни. В начале нового времени такие пасторали, или картины идеальной сельской жизни, также были очень популярны, и в 1590 г. английский поэт сэр Филипп Сидней описал такое место и назвал его Аркадией.

Это слово закрепилось в английском языке, и до сих пор оно означает некое идеальное место, где люди живут простой, но счастливой жизнью. В США это понятие также существует. Там традиционно принято думать, что жители маленьких провинциальных городков более добродетельны, чем обитатели мегаполисов, и что Америка была бы благороднее и счастливее, если б не была столь развитой, цивилизованной страной. Это, конечно, весьма спорное утверждение, но многие политики с большим успехом эксплуатируют эту точку зрения. [2] В русском языке слово «аркадский» в значении «пасторальный» употребляется только в словосочетании «аркадский пастушок» и есть выражение «счастливая Аркадия». Так, в опере П.И. Чайковского «Пиковая дама» поется: «И я, как вы, цвела / В Аркадии счастливой…» — Примеч. пер.

В мусульманстве, как и в христианстве, очень много самых разнообразных направлений, течений и сект. Наиболее радикальное течение в мусульманстве — исламизм — было основано в 1090 г. Хасаном ибн аль-Саббахом. Он обосновался в труднодоступном горном местечке в 90 милях к северо-западу от Тегерана, нынешней столицы Ирана. Поэтому его (и впоследствии его преемников) стали называть Старец горы.

Хасан собрал вокруг себя группу фанатичных последователей, которые, если это понадобится, были готовы отдать свою жизнь, чтобы выполнить его приказы, потому что они абсолютно искренне полагали, что если будут убиты за свою веру, то попадут прямо на небо.

Хасан (и его преемники) предельно эффективно пользовались этим: они заставляли своих последователей убивать своих противников.

Короли и султаны, военачальники и министры приговаривались к смерти, если выступали против Старца. И этой смерти им было практически невозможно избежать, поскольку исполнителю приговора было все равно, схватят ли его или казнят после того, как он выполнит свою «работу».