Ян Гросс - Соседи. История уничтожения еврейского местечка

«В те времена поляки-католики, — поясняет она далее, — верили, что евреи, ненавидя католиков, которых называли „гоями“, добавляют немного детской католической крови в свою мацу […] Неизвестно, как возникло это поверье, но оно существовало, и католички-матери пугали им непослушных детей. В Глинике исчезла девушка, и толпа крестьян напала на еврейские дома, била и даже убивала евреев, грабила их дома и магазины. Это будоражащее известие [что евреи убили девушку на мацу, как можно догадаться] быстро распространилось среди деревенских жителей на больших территориях и вызвало многолюдные и агрессивные, необычайно жестокие действия крестьян. Начиная с 1 мая толпы, вооруженные палками, топорами, вилами и тому подобными орудиями, нападали на еврейские дома […], совершая погромы и большие грабежи» (весь курсив мой. — Авт .). (Халина Дудзиньская, «Кольбушова и ее жители в период рождения II Жечипосполитой Польской и борьбы за установление ее границ», «Rocznik Kolbuszowski» nr. 3, Kolbuszowa, 1994, str. 129.)

«Недавно, — писал в августе 1946 года председатель Еврейского комитета в Ченстохове, Бренер, — 11-летний ребенок-христианин ходил со своей матерью по улице Гарибальди, где живет много евреев, и показывал дом, где его будто бы двое суток держали взаперти евреи. В этот раз соседи-христиане из дома рядом высмеяли мальчика и прогнали его […] Хотя опасность почти уже миновала и все уже начали успокаиваться, это событие фатально отразилось на нашем районе. Люди стали спешно продавать квартиры, фирмы, мастерские и убегать. Куда? Никто не знает и не дает ясного ответа» (Glos Bundu, № 1. Warszawa, sierpień 1946). Ср. также «Кошмарное десятилетие», цит. соч., с. 104, 105.

«The New Yorker», 23 XI 1998, «Похороненная родина», с. 51–52.

Там же, с. 54.

2 мая 1962 года Ярослав Карвовский, племянник Выжиковских, записал это сообщение в Милянувке (ŻIH, 301/5825). Антонина Выжиковская в конце концов уехала за океан и поселилась в Чикаго (беседа, октябрь 1999 года).

The Destruction of the European Jews, rev. ed., 3 vol. (1985), remains the standard and most comprehensive study of the efforts by the Nazis to exterminate the Jewish people. — Примеч. перев .

Richard Breitman, The Architect of Genocide. Himmler and the Final Solution, Alfred Knopf. New York, 1991, p. 171–173.

Michal Głowiński, Czarne Sezony, Open. Warszawa, 1998, s. 93–95.

Michal Cichy, Polacy — Źydzi: czarne karty Powstania Warszawskiego, «Gazeta Wyborcza», в номере от 29–30 января 1994 года.

Шантажисты и вымогатели, оказывавшие услуги полиции. — Примеч. перев .

Я имею в виду разногласия на тему размещения монастыря сестер-кармелиток, освенцимских «крестов» и т. п., которые поглощали внимание общества во второй половине 90-х годов.

Atina Grossman, Trauma, Memory, and Motherhood: Germans and Jewish Displaced Persons in Post-Nazi Germany, 1945-49, в: Archiv (103) fur Sozialgeschichte 38, 1998, p. 215–239, в особенности часть 1a, Introduction: Different Voices on «Armes Deutchland», p. 215–217. Интересна в этом контексте также статья Ханны Арендт, The Aftermath of Nazi Rule, «Commentary», October, 1950, p. 342–353 (на этот текст обратил мое внимание Александер Смоляр, за что приношу ему благодарность).

Анджей Пачковский, Nazisme et communisme dans l'eхреrience et la memoire polonaise, в Henry Rousso, цит. соч. с. 326. Польскоязычную версию цитирую по тексту, опубликованному в газете «Rzeczpospolita», 16–17 X 1999, «Мы, они и молчаливое большинство». Целиком работа Пачковского опубликована на польском в трех частях в «Жечипосполитой» от 4–5 IX 1999; 18–19 IX 1999 и 16–17 X 1999.

Łukasz Kamiński, «Strajki robotnicze w Polsce w latach 1945–1948». Wrocław, GAIT Wydawnictwo s.c, 1999, s. 46.

Однако мне трудно удержаться и не привести здесь краткий диалог, подслушанный раненой еврейкой в Кракове во время погрома в августе 1945 года: «В машине „скорой помощи“ я слышала реплики санитара и сопровождающего солдата, которые выражались о нас как о еврейских стервах, которых они должны спасать, что они не должны этим заниматься, что мы поубивали детей и что нас всех надо перестрелять. Нас отвезли в больницу св. Лазаря на ул. Коперника. Я пошла в операционную первой. Сразу же после операции появился солдат, который утверждал, что всех после операции заберет в тюрьму. Он же бил одного из раненых евреев, дожидавшихся операции. Он держал нас под дулом карабина, снятого с предохранителя, и не позволил напиться воды. Спустя некоторое время пришли два железнодорожника, один из которых сказал: „Это безобразие, чтобы у поляка не было гражданского мужества ударить безоружного человека“ — и ударил раненого еврея. Один из больных стукнул меня костылем. Женщины, в том числе санитарки, стояли за дверью, угрожая нам и говоря, что ждут конца операции, чтобы растерзать нас» (ŻIH, 301/1582). Сравни также: Jan Tomasz Gross, Upiorna dekada. Trzy eseje о stereotypach na temat Żydów, Polaków, Niemców i komunistów. Kraków, Universitas, 1998, в частности раздел «Цена страха».