Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха (Том 1)

Ваша задача, мистер Рузвельт, по сравнению с моей гораздо проще. Вы стали президентом Соединенных Штатов в 1933 году, когда я был избран канцлером рейха. С самого начала вы стояли во главе одной из крупнейших и богатейших стран мира... У вас в стране имеются все условия для того, чтобы в свободное время вы могли уделить внимание мировым проблемам... Ваши помыслы и предложения распространяются гораздо шире, чем мои, потому что мой мир, мистер Рузвельт, в который поместило меня провидение и ради которого я считаю своим долгом трудиться, к сожалению, гораздо меньше, хотя для меня он дороже всего на свете, потому что это мир моего народа!

Я полагаю, что именно так лучше всего смогу служить всему тому, в чем мы все заинтересованы: справедливости, процветанию, прогрессу, миру на земле".

С точки зрения обмана немецкого народа эта речь Гитлера является шедевром. Но, путешествуя по Европе в дни, последовавшие за этим, легко было убедиться в том, что эта речь Гитлера в отличие от предыдущих не помогла ему одурачить народы других стран и их правительства. Другие народы в отличие от немцев сумели отличить правду от обмана. Они понимали, что, несмотря на все свое красноречие, несмотря на одержанную победу над Рузвельтом, фюрер Германии не ответил на основной вопрос президента: возможны ли впредь агрессии? нападет ли он на Польшу?

Как выяснилось в дальнейшем, это была последняя речь Гитлера, произнесенная им в мирное время. Бывший австрийский бродяга дошел до предела - идти дальше, опираясь на ораторское искусство, было невозможно. Теперь ему предстояло попытаться занять свое место в истории военным путем.

Удаляясь на летний отдых в горную резиденцию Берхтесгаден, Гитлер не отреагировал публично на ответ, данный Польшей. Полковник Бек дал его в своей речи в сейме 5 мая и в официальном меморандуме польского правительства, переданном Германии в тот же день. Ответ Польши и речь Бека были выдержаны в благородных, примирительных, но в то же время твердых тонах. В нем говорилось:

"Ясно, что переговоры, в ходе которых одна сторона формулирует требования, а другая обязана принимать эти требования без изменений, таковыми не являются".

Вмешательство России: I

В своей речи в рейхстаге 28 апреля Гитлер избежал традиционных нападок на Советский Союз. О России вообще не было сказано ни слова. Полковник Бек упомянул о "некоторых намеках", сделанных Германией, которые "выходили далеко за рамки обсуждаемых тем", и оставил за собой право "вернуться к обсуждению этого вопроса, если это будет необходимо", - здесь явно имелись в виду усилия Германии склонить Польшу присоединиться к Антикоминтерновскому пакту, нацеленному против России. Однако Бек, как, впрочем, и Чемберлен, не знал, что от этого намерения в Берлине уже отказались. В Берлине и в Москве рождались новые идеи.

Трудно указать точно, когда в указанных двух столицах были предприняты попытки достичь взаимопонимания, которые имели столь серьезные последствия для всего мира. Первый намек на изменение отношений между двумя странами прозвучал еще 3 октября 1938 года, через четыре дня после встречи в Мюнхене. Советник германского посольства в Москве докладывал тогда в Берлин, что Сталин сделает определенные выводы после разрешения судетского конфликта, к урегулированию которого он не был привлечен, и впредь будет относиться к Германии, вероятно, "более положительно". Дипломат ратовал за расширение экономического сотрудничества между двумя странами, он повторил это в своем послании через неделю. В конце октября посол Германии в Москве граф Шуленбург уведомил министерство иностранных дел Германии, что "намерен в самом ближайшем будущем встретиться с Молотовым, Председателем Совета Народных Комиссаров, чтобы попытаться решить вопросы, осложняющие германо-советские отношения". Мало вероятно, что посол сам пришел к подобному решению, учитывая недавнее враждебное отношение Гитлера к Москве. Скорее всего, инструкция поступила из Берлина.

Из трофейных архивов министерства иностранных дел становится ясно, что так оно и было. Первым шагом, по мнению Германии, должно было стать улучшение торговых отношений между двумя странами. В меморандуме министерства иностранных дел от 4 ноября 1938 года говорится о "настойчивом требовании из ведомства фельдмаршала Геринга хотя бы попытаться реактивировать... торговлю с Россией, особенно в той части, где речь идет о русском сырье". Сроки советско-германских торговых соглашений истекали в конце года, и документы с Вильгельмштрассе изобилуют материалами о взлетах и падениях во время переговоров о их возобновлении. Каждая из сторон относилась к другой с большим подозрением, и все-таки они медленно, но неуклонно сближались. 22 ноября в Москве состоялись переговоры между представителями внешнеторговых организаций Советского Союза и известным немецким специалистом по урегулированию экономических конфликтов Юлиусом Шнурре.