Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха (Том 2)

Было и другое соображение, на которое указывали генералы и с которым гражданские заговорщики полностью соглашались. Если они поднимут бунт против Гитлера, сопровождаемый хаосом в армии и в стране, не воспользуются ли этим англичане и французы, чтобы напасть на Германию, оккупировать ее и навязать немецкому народу жесткие условия мира, несмотря на то что он свергнет своего преступного лидера? Поэтому нужно поддерживать контакт с англичанами, чтобы иметь четкую договоренность, что западные союзники не воспользуются благоприятными для них условиями в случае антинацистского заговора.

Для поддержания контактов использовали несколько каналов. Один из них осуществлял через Ватикан доктор Йозеф Мюллер, ведущий мюнхенский адвокат, убежденный католик, человек столь крупного телосложения, огромной энергии и стойкости, что в молодости его прозвали "быком". В самом начале октября с молчаливого согласия полковника Остера из абвера Мюллер отправился в Рим и установил в Ватикане контакт с английским посланником при святейшем престоле. Согласно немецким источникам, он сумел получить не только заверения от англичанина, но и согласие самого папы римского выступить в качестве посредника между будущим антинацистским режимом в Германии и Англией.

Другой канал проходил через Берн. Вайцзекер направил туда Теодора Кордта, в недавнем прошлом немецкого поверенного в посольстве в Лондоне, в качестве атташе немецкой дипломатической миссии, и именно здесь, в швейцарской столице, он встречал иногда англичанина доктора Филипа Конуэлл-Эванса, который, будучи профессором университета в Кенигсберге, считался экспертом по нацизму и до некоторой степени сочувствовал ему. В конце октября Конуэлл-Эванс доставил Кордту известие, которое тот охарактеризовал впоследствии как торжественное обещание Чемберлена сотрудничать с будущим антинацистским правительством Германии на справедливой основе. Фактически же англичанин доставил лишь выдержки из речи Чемберлена в палате общин, где премьер-министр, отклоняя мирные предложения Гитлера, заявил, что Англия не намерена "лишать законного места в Европе Германию, которая будет жить в мире и согласии с другими народами". Хотя это и подобные ему высказывания из выдержанной в дружественном по отношению к немецкому народу тоне речи, передававшейся по радио из Лондона, предположительно были услышаны заговорщиками, тем не менее они приветствовали "обязательство", доставленное в Берн неофициальным английским представителем, как акт исключительной важности. С этим "обязательством" и с английскими заверениями, которые, как они считали, получили через Ватикан, гражданские заговорщики с надеждой обратились к немецким генералам. С надеждой, но и с отчаянием. "Наша единственная надежда на спасение, говорил Вайцзекер 17 октября Хасселю, - связана с военным переворотом. Но как его осуществить?"

Времени оставалось совсем мало. Немецкое наступление через Бельгию и Голландию было запланировано на 12 ноября. Заговор необходимо было осуществить до этого срока, поскольку после нарушения Германией нейтралитета Бельгии, как предупреждал Хассель, получить "приличный" мир будет невозможно.

Существует несколько вариантов объяснений, данных участниками по поводу того, что же произошло потом, или, скорее, по поводу того, почему ничего не произошло. Эти объяснения крайне противоречивы. Генерал Гальдер, начальник генерального штаба сухопутных войск, как и во времена Мюнхена, был ключевой фигурой. Но он постоянно менял свои взгляды, колебался и путался. Во время допроса в Нюрнберге он объяснял, что действующая армия не могла поднять бунт, поскольку "ей противостоял хорошо вооруженный противник". Он утверждал, что обращался с призывом действовать к войскам тыла, которым не угрожал противник, но самое большее, чего ему удалось добиться от их командующего генерала Фридриха Фромма, - это согласия выполнить любой приказ Браухича.

Однако Браухич был еще более нерешительным, чем начальник генерального штаба. "Если у Браухича не хватает смелости принять решение, - говорил генерал Бек Гальдеру, - тогда вы должны принять решение и поставить его перед свершившимся фактом". Гальдер же настаивал на том, что поскольку Браухич является главнокомандующим сухопутными войсками, то вся ответственность ложится на него. Так они и перекладывали ответственность за принятие решения друг на друга. "Ни личные качества, ни полномочия не позволяли Гальдеру овладеть нынешней ситуацией", - с огорчением отметил в своем дневнике Хассель в конце октября.