Владимир Игнатов - Доносчики в истории России и СССР

Инженеры Сорокин Г.М. и Сперанский И.С, работающие на заводе им. 1-го Мая Главмашдетали, сообщают: «С некоторых пор нам стало казаться, что работы завода тормозят силы, враждебные идеям индустриализации и реконструкции текстильной промышленности, в части качества выпуска нашим заводом продукции». «Котлы растворители с комплектором гуммированных котлов, изготовленные нашим заводом в количестве 18 комплектов ОТК к отпуску недопущены, не допущены и к эксплоатации по причине не провара котельных швов. Тем не менее, котлы эти были отправлены заказчикам, без паспорта ОТК завода… котлы после монтажа на месте потекли». «Шестерни стальные каленые по техническим условиям должны быть изготовлены из стали № 5. В действительности изготовляются из № 2 или № 3». Далее заявители приводят еще целый ряд фактов, подтверждающих, по их мнению, вредительство.

Берман, член ВКП (б), сообщает: «Несколько лет тому назад, будучи студентом, Пономарев посещал кружок юных натуралистов в Зоопарке. В этом кружке под флагом пропаганды биологических знаний, были люди, проводившие расовую теорию фашизма и даже антисоветские взгляды. Один из этих людей, с которыми Пономарев тогда дружил, был выслан из пределов Москвы. Недавно этот человек после высылки вернулся в Москву и послал Пономареву письмо с просьбой “встретиться и восстановить прежние отношения”». «Над всей этой группой был “некто” гражданин иностранной державы (по-видимому Германии), живший в СССР в качестве “агента Гагенбека, для скупки животных”» [28].

Апогеем стукачества является такое уникальное явление, как политические доносы на себя. В качестве примера можно привести два случая из той же «Сводки о работе приемной 8-го отдела…». Так гражданин Бойко СВ. явился в приемную НКВД с заявлением, в котором он пишет: «Я не сам пришел, меня привела моя совесть, меня привел страх тех чудовищ, тех предателей родины, которые стоят и долго останутся в моей памяти, как прокаженные, язвы, которые от всех, в том числе и от меня были скрыты, язвы которых во всей полноте мне показал прокурор и суд народа … банда Троцкого меня заразила, меня привела к преступлениям, которым сегодня нет места на родине моей … Я клеветал на вождей, на партию народа, я вредил там, где было можно, сеял зло, которому нет больше места в сознании моем». «Моя совесть будет чиста тогда перед вождем и партией народа… когда я расскажу все следствию».

Карлинский Г.П. явился в НКВД со следующим заявлением: «Считаю свое пребывание на свободе в дальнейшем нетерпимым и абсолютно невозможным по следующим причинам: во-первых, состоя ранее в рядах ВКП (б) с 1920 г. по 1922 г. и с 1926 по 1935 г. Ничего общего со Сталинской идеологией не имел, т.е. я был членом партии, активно работал и боролся (на словах) за идеальную чистоту рядов партии, примерно до 1931 г., а с началом пятилеток все мои помыслы пошли на постоянные (внутренние) противоречия у меня. Признаюсь, та незначительная часть литературы — Троцкого, Зиновьева в то время на меня сильно подействовала и, все это заставило меня двурушничать, а вместе с тем я уже с 1929 г. начинаю занимать ответственные должности, вплоть до начальника Промышленного строительства “Уралмашстроя” и врид. начальника “Прибалхимстроя”». «Слишком много писать о всех моих нечестных и нехороших делах, но думаю, что это будет изложено мною при ведении моего дела, если оно должно быть. Одно считаю, дальнейшее мое пребывание на свободе просто опасно». «Я могу и хочу работать, принести пользу сов. Строительству, но прежде всего, должен смыть грязь, которая годами накопилась во мне».

Оба заявителя пришли в НКВД с заранее написанными заявлениями, в которых заявляют о своей идеологической враждебности, но не стремятся очернить других лиц. Что заставило этих людей совершить самооговор? Может быть, психологическое давление атмосферы страха и террора? Может быть, это психопатия? Или же это превентивный шаг людей, чувствующих неизбежность ареста и понимающих, что лучше сдаться самим и этим облегчить свою участь? Этого мы никогда не узнаем, так же как не узнаем, какова дальнейшая судьба этих несчастных.

Как и в 20-е годы, когда чекистам «на местах» рекомендовалось иметь осведомителей из середняков «которые зло критикуют советскую власть», в 1937—1938 годах продолжалась практика использования доносчиков-провокаторов. Так 23 октября 1938 года первый секретарь Сталинградского обкома ВКП (б) А. Чуянов направил письмо в ЦК ВКП (б) на имя И.В. Сталина, в котором сообщал, что положение дел в органах НКВД по Сталинградской области вызывает серьезную тревогу {141} .