Георгий Вернадский - Русское масонство в царствование Екатерины II

Лица недворянского сословия среди русских «братьев» попадались редко. Несколько русских купцов числилось, впрочем, в московской ложе И. А. Барнашева (Астрее), но не в качестве «мастеров» или «товарищей», а лишь в качестве «учеников»: Е.А. Лухманов, А.Ф. Севрюгин, Я.В. Федурин, А.Д. Колосов, Ф. С. Калашников, И. В.Лесников, Ф. И. Решетников, Ф. П. Щукин, И. А. Панфилов. Один купец (М. Т. Красноглазое) был «учеником» в ложе Урании.

Известно и несколько священников-масонов. В 1776 году в московскую ложу Равенства был принят священник церкви Рождества Христова, что в Столешниках; в 1780-х годах «теоретическим братом» был М. М. Десницкий, с 1785 года — священник, впоследствии митрополит Михаил; по мнению кн. Прозоровского, был масоном и Ф. А. Малиновский [45] Федор Авксентьевич Малиновский (1738–1811) — протоиерей при Московском университете, писатель. ; сочувственно относился к Новиковскому кружку архиепископ Платон; в Риге 1791 года в ложу Малого Света был принят священник Григорий Ефимов.

Лица низших сословий вложи не допускались. «Никто чуждый, если он не свободен или зависит от кого, не может быть достоин к принятию в Орден, разве в служащие братья», — гласила 2-я статья «Всеобщих свободных каменщиков положений».

Так на деле оправдывалось утверждение «Магазина свободно-каменщического»: «Подло и несправедливо судить о масонских ложах, как о слабой и несмысленой черни… ложи каменщиков никому, кроме черни, не затворены. Заключая двери свои от слабых, злых и порочных, отверзают они их без различия мужам заслуженным и знатным».

Как и в начале XVIII века, в Екатерининскую эпоху масонство сильно было развито среди приезжих в Россию иностранцев, являясь средством как бы корпоративного их объединения. Этим объясняется, что заседания масонских лож происходили иногда на французском, английском, а подчас даже на итальянском языках [46] В ложе Урании, например, 20 марта 1785 г. состоялось заседание на итальянском языке для приема двух придворных певцов — Gaetano de Pauli из Милана и Lorenzo Canobio из Асти. ; чаще всего, конечно, нерусские ложи держались на немецком языке. Едва ли вообще не треть масонов в России состояла из немцев. Из петербургских лож одна была чисто английская (Parfaite Union); две «работали» на немецком языке; некоторые — поочередно, на русском и немецком; ложа Урании начала «работы» только на русском, с мая 1775 года перешла на оба языка, а в 1780-х и 1790-х годах держалась немецкого и английского языков. Наоборот, ложа Малого Света в Риге, начав с немецкого языка, добавила с осени 1790 года русские заседания. Остальные остзейские ложи «работали», кажется, исключительно на немецком языке.

Национальная ложа шведской системы имела параллельных великих чиновников для русского и немецкого языков.

В Москве так же, как в Петербурге, были французская и немецкая [47] Например, ложа профессора Маттеи под именем Дружбы 1777 г. и Трех Мечей 1779 г. ложи.

Архангельская ложа «работала» на немецком и английском языках.

Иноязычные ложи в русских городах состояли преимущественно из купцов, отчасти — офицеров и чиновников. В остзейских ложах руководящим слоем были местные дворяне.

Из немцев-масонов большинство было лютеране или реформаты; но нередки среди них и католики. Какого-либо религиозного разногласия между теми и другими не было заметно. В одну из русских лож, Уранию, с конца 1780-х годов допускались евреи. Так, 16 августа 1788 года приняты были Моисей Оппенгейм из Кенигсберга и Исаак Левин из Потсдама; 23 августа оба повышены в степень товарища и мастера (за один день), а 25 августа первый из них сверх того в IV и V степени; прием евреев в ложу, вероятно, обусловлен был крупным денежным взносом; по крайней мере, в день приема Оппенгейма и Левина в кассу для бедных поступило 40 р. 90 к. (более 200 р. на наши деньги), вместо обычных 4–5 рублей.

Первая широкая организация русского масонства, объединившая несколько лож, создалась в начале 1770-х годов. В главе ее стал Иван Перфильевич Елагин, «тайный советник, сенатор, ордена Белаго Орла, кавалер, Главной Дворцовой Канцелярии член и Главный Директор музыки и Театра», известный тем, что «во младых своих летах писал весьма изрядные стихотворения», и тем, что «его тщанием Российский театр возведен на степень совершенства».

Диплом его на звание провинциального великого мастера был подписан в Лондоне дюком де Бофором 26 февраля 1772 года. Торжественное открытие Провинциальной Ложи в Петербурге состоялось несколько позже: Новиков показывал, что масонство получено было Елагиным «от какого-то лорда Питера» [48] Лорд Robert Edward Petre, baron Writtle, был великим мастером Великой Ложи Англии с 4 Мая 1772 г. по 1 мая 1777 г. .