Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том II - Цивилизации во времени и пространстве

Когда высшие религии внутреннего пролетариата оказываются лицом к лицу с правящим меньшинством, их дальнейшее продвижение по пути адаптации может по временам ненадолго задержаться на подготовительной ступени, на которой они привлекают внимание правящего меньшинства, приняв на себя внешний образ художественного стиля правящего меньшинства. Так, в процессе распада эллинского мира все безуспешные соперники христианства стремились добиться успеха в своей миссионерской деятельности на эллинской почве, переделывая визуальные изображения своих божеств в форме, которая была бы приятна для эллинского глаза. Однако ни один из них не предпринял хоть сколько-нибудь заметного движения, попытавшись сделать следующий шаг, эллинизировавшись не только внешне, но и внутренне. Одно лишь христианство осмелилось выразить свой символ веры на языке эллинской философии.

В истории христианства интеллектуальная эллинизация религии, творческая сущность которой имела сирийское происхождение, наметилась уже в использовании в качестве языкового средства выражения Нового Завета аттического κοινή вместо арамейского языка, ибо сам словарный состав этого изощренного языка нес в себе множество философских импликаций.

«В синоптических Евангелиях [198] Синоптическими (от греч. συνοπτικός — «способный обозреть») называются первые три Евангелия (от Матфея, Марка и Луки), имеющие большое сходство в содержании и стилистике, что позволяет свести их в единый «Синопсис» (греч. σύνοψις — «обозрение»). Иисус рассматривается как Сын Божий, и эта вера продолжается и углубляется в Четвертом Евангелии. Однако в прологе Четвертого Евангелия высказывается и идея о том, что Спаситель мира является творческим Логосом Бога. Тогда косвенным образом оказывается, хотя это высказывание в явной форме не произносится, что Сын Божий и Логос Бога — одно и то же: Сын в качестве Логоса отождествляется с творческой мудростью и целью Божества, Логос в качестве Сына гипостазируется как личность рядом с личностью Бога-Отца. В один прием философия Логоса стала религией» {41} 41 More P. E. Christ the Word: The Greek Tradition from the Death of Socrates to the Council of Chalcedon. Vol. IV. Princeton, 1927. P. 298. .

Способ проповеди религии на языке философии был одной из фамильных черт, унаследованных христианством от иудаизма. Не кто иной, как Филон, иудейский философ из Александрии (ок. 30 г. до н. э. — 45 г. н. э.), посеял семена, от которых христианские земляки Филона Климент [199] Климент Александрийский, Тит Флавий (ок. 150 — ок. 215) — христианский богослов и писатель из Александрии. В 202-203 гг. бежал спасаясь от преследования императора Септимия Севера в Каппадокию, где и умер. Им написаны «Увещание к язычникам», «Педагог», «Строматы» и др. Стремился к синтезу эллинской культуры и христианской веры, не ощущая глубоких противоречий между двумя идейными мирами, к которым он принадлежал. С известными оговорками ставил античную философию наравне с Библией. и Ориген [200] Ориген Александрийский (ок. 185-253 или 254) — христианский богослов, философ и ученый, представитель ранней патристики, вел аскетическую жизнь. Около 217 г. возглавил христианскую катехитическую школу в Александрии. Благодаря синтезу христианской веры, эллинистической образованности и неоплатонической философии, а также созданию собственной теологической системы Ориген способствовал развитию всех теологических направлений последующих эпох. Он считал свою систему ортодоксальной, но уже в первой оригенистической дискуссии (около 400 г. н. э.) его ортодоксальность была поставлена под сомнение, а на Вселенском соборе 553 г. Ориген был окончательно осужден. смогли пожать столь богатый урожай два столетия спустя. Возможно, именно в этой части света автор Четвертого Евангелия удостоился видения Божественного Логоса, с которым он отождествляет Воплощенного Бога. Несомненно, этот александрийский иудейский предтеча александрийских христианских отцов Церкви вступил на тропу эллинской философии через ворота греческого языка. Ибо, конечно же, далеко не случайно, что Филон жил и философствовал в том городе, где аттический κοινή стал родным языком местной иудейской общины, до такой степени утратившей знание иврита и даже арамейского, что это привело их к осквернению Священных Писаний переводом на язык язычников. Однако в истории самого иудаизма этот иудейский отец христианской философии является обособленной фигурой. Его оригинальная попытка вывести платоновскую философию из Закона Моисеева осталась для иудаизма усилием без последствий.