Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том II - Цивилизации во времени и пространстве

Новая ситуация возникла тогда, когда на сцену вышли высшие религии. Эти высшие религии действительно смели со своего пути тяжелый груз традиционных обрядов, которые они застали в тех обществах, где эти новые верования появились впервые. Однако этот выброшенный за борт религиозный груз, конечно же, не составлял их сути. Новой отличительной чертой высших религий было то, что они основывали свои претензии на истинность на личных откровениях, которые, как они настаивали, были даны их пророкам. И эти изречения пророков, подобно высказываниям философов, представали в виде утверждений, которые можно отнести к категории «истинных» или «ложных». Вследствие этого Истина стала сферой интеллектуальных споров. Впредь будут существовать два независимых авторитета — пророческое Откровение и философский Разум, — каждый из которых претендовал на полноправное господство над всем полем деятельности интеллекта. Таким образом, Разуму и Откровению стало невозможно жить и позволять друг другу жить согласно предшествующему благоприятному положению мирного симбиоза Разума и Обряда. Теперь казалось, что Истина имеет две формы, каждая из которых претендует на абсолютную и первостепенную законность и при этом находится в противоречии с другой. В этой новой мучительной ситуации были только две альтернативы. Либо соперничающие представители двух существующих одновременно форм Истины должны прийти к компромиссу, либо они должны бороться до тех пор, пока та или иная партия не заставит другую отступить с поля битвы.

В столкновениях между эллинской и индской философией, с одной стороны, и христианским, исламским, буддийским и индусским откровениями — с другой, партии пришли к мирному соглашению, в результате которого философия молча согласилась приостановить рациональную критику Откровения в обмен на позволение перевести послания пророков на язык софистов. Мы не должны сомневаться в том, что обе стороны добросовестно пошли на компромисс. Однако мы можем видеть, что этот компромисс не содержал в себе реального решения проблемы отношений между научной и пророческой Истиной. Предполагаемое примирение двух видов Истины в рамках новой интеллектуальной дисциплины, названной теологией, имело место только на словах. Формулы, освященные в вероучениях, были обречены на недолговечное существование, поскольку они оставили после себя понимание Истины таким же двусмысленным, каким и нашли его. Это псевдорешение второго конфликта передалось по наследству следующим поколениям, явившись, скорее, препятствием, нежели помощью при решении конфликта между религией и рационализмом в нынешнем вестернизированном мире. Истинное решение невозможно будет найти до тех пор, пока люди не осознают, что одно и то же слово «истина», когда его используют философы и ученые и когда его используют пророки, не относится к одним и тем же реалиям, но является омонимом для обозначения двух различных форм опыта.

Раньше или позже конфликт должен был вспыхнуть снова как результат описанного нами компромисса. Ибо когда истина Откровения была сформулирована словесно в понятиях научной истины, ученые не могли более воздерживаться от критики всего учения, претендовавшего на научную истинность. С другой стороны, христианство, когда его учение было сформулировано на рациональном языке, не могло воздерживаться от претензий на власть над теми областями знания, которые были законным владением Разума. А когда в XVII столетии современная западная наука начала очаровываться эллинской философией и поднимать интеллектуальную целину, первым побуждением Римской церкви был выпуск директивы против наступления пробудившегося западного интеллекта на старого эллинского интеллектуального союзника Церкви — как будто бы геоцентрическая теория астрономии была пунктом христианского Символа веры, а галилеевская поправка Птолемея была богословской ошибкой.

К 1952 г. эта война между наукой и религией свирепствовала уже три столетия, а позиция церковных властей была точно такой же, как позиция властей Великобритании и Франции после уничтожения Гитлером остатков Чехословакии в марте 1939 г. В течение более двух столетий церкви наблюдали, как наука захватывала у них одну область за другой. Астрономия, космогония, хронология, биология, физика, психология — каждая, в свою очередь, были захвачены и перестроены на основаниях, несовместимых с признанным религиозным учением, и этим потерям не было видно конца. По мнению некоторых церковных властей, единственная оставшаяся надежда церквей на выход из данной ситуации заключалась бы в полной непримиримости.