Юрий Ленчевский - Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки

СМИ не очень распространяется о делах и людях СМЕРШа. Во время одной из встреч автора с молодыми офицерами СВР запомнилось их уважительное отношение к СМЕРШу. Стало быть, эту структуру чтут, традиции СМЕРША живут. Эпоха СМЕРШа оставила заметный след в истории отечественной контрразведки.

Автор рассказывает кое-что из того, что долго было скрыто за завесой секретности.

С уважением к читателям.

Юрий Ленчевский, лауреат премии «Золотое перо Границы»

Служба на рубежах Отечества овеяна своеобразной романтикой. Она зовет молодежь. И Константин обрадовался, когда его призвали в пограничные войска. С гордостью сказал: «Я пограничник!». Он был убежден в том, что на границе сможет проявить себя. Шло время суровой пограничной службы. Константин возмужал, стал опытным пограничником, и ему представился случай встретиться лицом к лицу с врагами. Эти эпизоды в его памяти отложились на всю жизнь.

Наряд в составе Константина Сумцова и Юрия Писного напряженно вслушивался в ночную тишину, внимательно осматривал местность, освещенную луною. И вот на дороге показались трое. Это были опытные диверсанты, окончившие школу абвера.

Они шли осторожно, гуськом, часто останавливались и, убедившись в безопасности, двигались дальше. Писный хотел их подпустить поближе, но нарушители, словно почувствовав опасность, свернули в сторону. В ответ на оклик Писного раздались выстрелы. Враги стреляли по направлению голоса пограничника. Видно, неплохо вышколили их за рубежом, потому что пули просвистели над самой головой Юрия Писного. Боец открыл ответный огонь. Прибежали находившиеся поблизости Илья Басов и Вячеслав Решетников. Командование группой взял на себя Басов. Не теряя ни минуты, он организовал преследование.

— Стой! — крикнул Басов. Его слова заглушил грохот: один из нарушителей метнул гранату. Пограничника обдало горячим дыханием взрыва, отбросило в сторону. Поднявшись, он нащупал в подсумке новую обойму и продолжал вести огонь. Снова грянул взрыв. На этот раз нарушитель, должно быть, придержал гранату в руках, потому что она разорвалась в воздухе, окутав пограничников удушливым дымом.

Враги уже не могли оторваться от наряда. Слева их обходил Константин Сумцов, справа Писный и Решетников. Зажатые с двух сторон, лазутчики яростно отстреливались.

Ближе всех от нарушителей оказался Сумцов. В это время Басов осветил местность ракетой. В ее призрачном свете пограничник совсем рядом увидел высокого взлохмаченного человека с гранатой в руке. Ракета погасла, и уже в темноте Сумцов почувствовал удар ниже колена. «Бросил», — мгновенно промелькнула мысль, подхватив отскочившую от ног гранату, он швырнул ее в сторону нарушителей. Взрыв всколыхнул воздух. Из темноты донесся истошный крик — и все смолкло. Два диверсанта были убиты, а третий легко ранен. Красноармейцы-пограничники были награждены. После этого эпизода Сумцов встретился с чекистом капитаном Леонидом Маниловым.

— Ну, герой расскажи о своих боевых делах, — предложил Сумцову Манилов.

— Какой я герой… Действовал по обстановке… — Сумцов был явно смущен вниманием начальника Особого отдела 99-й стрелковой дивизии. Подумал: «С чего бы это он мной заинтересовался?»

Манилов искал толкового паренька в свой отдел, и такой, как пограничник Сумцов, вполне его устраивал. После рассказа Сумцова об эпизоде его «боевой» биографии Манилов и пограничник, понравившись друг другу, разошлись. Неизвестно, как сложилась бы военная служба Сумцова, но неотвратимо надвигалась война.

Чекисты с достоверностью узнали о готовящемся нападении Германии на СССР в марте 1941 года в определенной мере благодаря усилиям легендарного разведчика Николая Ивановича Кузнецова. 27 апреля 1941 года была оставлена докладная записка на имя Сталина. В ней информировалось, что необходимо загодя создавать разведывательно-диверсионные группы в западных областях страны на случай оккупации германскими войсками. Записку передали начальнику отдела контрразведки Петру Васильевичу Федотову. Тот пошел к наркому госбезопасности Всеволоду Николаевичу Меркулову и вернулся крайне расстроенный и огорченный. Нарком докладную не подписал.

— Наверху эти сообщения принимаются с раздражением, — многозначительно сказал он Федотову. И добавил: — Писать ничего не надо, но делайте, что считаете нужным.