Абдурахман Авторханов - Империя Кремля

«Возможно, что после победы социализма в большинстве стран или во всем мире один из существующих национальных языков, выполняющих уже ныне функцию средства межнационального общения, будет совершенно добровольно принят всеми социалистическими нациями в качестве основы будущего единого мирового языка».

Чтобы читатель понял, о каком языке речь идет, советский философ решил выражаться более конкретно:

«Русский язык… создает новую языковую общность… Это можно рассматривать уже как предвосхищение некоторых путей и форм будущего слияния наций в едином коммунистическом человечестве» («Вопросы философии», № 9, 1961, стр. 36).

Здесь партийный идеолог пошел против Ленина, который, как мы видели, считал, что при коммунизме всемирным языком будет английский язык, правда, добавляя: «… а, может быть, плюс русский».

Предложив националам величать себя «старшим братом» (Рашидов: «У узбеков, как и всех наших народов, есть старший брат — великий русский народ» — из его речи на XXV съезде КПСС в 1976 г.), русский бюрократ, тот самый, которого Ленин назвал великорусским держимордой, ведет себя в национальных республиках как деспотический опекун над малолетними детьми. «Старший брат» их поучает, понукает, наказывает, но никогда не считает их равными себе, что вполне естественно для «старшего брата» в его отношениях с младшими братьями, когда они еще малолетки. Но беда «старшего брата» в том и заключается, что «младшие братья» по законам природы со временем взрослеют и начинают выходить из повиновения «старшему», превратившемуся в дряхлого деспота. Я думаю, что мы живем во время, когда национальные отношения в Советском Союзе начинают развиваться в этом направлении. Подспудные национальные силы впервые открыто заговорили о себе как раз в начале эры Горбачева с ее официальными лозунгами «гласности» и «демократизации». Сигнал на этот счет был дан ими на последних съездах советских писателей национальных республик, а потом повторен на восьмом съезде писателей в Москве в июне 1986 г.

Украинский писатель Борис Олейник, дипломатически возложив ответственность за русификацию не на Москву, а на местные власти, заявил на съезде писателей в Москве:

«Затрагивались на недавно прошедшем съезде писателей Украины вопросы языка. И это естественно, ибо проблема развития родного языка всегда тревожила и будет тревожить писателя… Проблемы родного языка в школе, театре и детских садах — это уже вопросы национальной политики, и нарушение ее ленинских принципов ранит остро».

Дальше Олейник оказывается не в ладу с фактами, когда уверенно утверждает:

«Главная опасность здесь вот в чем: враги прекрасно знают, что Москва, русские, как правило, ни сном ни духом не ведают о том, что где-то уменьшилось, скажем, число школ с преподаванием на родном языке. Но им выгодно списать на Москву перекосы, сделанные преимущественно местными, родными, доморощенными ревнителями нашей политической девственности, унаследовавшими лакейскую психологию от тех, кто за исковерканный русский получал от царя наделы своей же родной земли».

Что верно, то верно — от царей получали наделы, а от генсеков — номенклатурные должности, дачи, спецраспределители, ордена, даже «героев труда» за чисто лакейскую службу. Однако писатель Олейник впервые перед Всесоюзным форумом поставил во всем объеме проблему всех проблем: быть или не быть родному языку? Его поддержали почти все национальные писатели. Латышский писатель Янис Петере произнес речь — подлинную апологию родного языка. Он осмелился даже задеть тему, которая до сих пор была табу, когда сказал:

«В Латвии существует напряженная демографическая ситуация с угрожающей тенденцией уменьшения населения коренной национальности» («Литературная газета», 2.7.1986).

Писатели из Грузии и Армении критиковали те русские произведения литературы и искусства, в которых националы изображаются, если не с великодержавных позиций, то с явным оскорблением их национальной чести. Так писатель Георгий Цицишвили сказал:

«Мы с горечью и досадой прочли рассказ писателя Виктора Астафьева «Ловля пескарей в Грузии», в которой автор, прибегая к непозволительным обобщениям, грубо, бестактно пишет о нравах, обычаях грузинского народа, в превратном свете представляя национальные особенности».

Армянский писатель Вардгес Петросян заметил, что русский писатель не имеет права делать какие-либо художественные обобщения о народах, которых он глубоко не изучил. Он добавил: