Элизабет Профет - «Утерянные годы Иисуса»

В конце концов, Мюллер оспорил комментарии, которые русский автор сделал в своем предисловии. Нотович говорил, что никогда не сомневался в подлинности источников и намеревался опубликовать их по возвращении в Европу. Но перед тем, как сделать это, он обратился, по собственному его заявлению, к нескольким известным священнослужителям, в том числе и к преподобному Платону Киевскому, который иносказательно пытался убедить его не печатать рукописи. Он также заявил, что показывал их кардиналу, имени которого не назвал, бывшему в хороших отношениях с Папой, а также всемирно известному историку и критику Эрнесту Ренану и кардиналу Ротелли в Париже [43].

Безымянный кардинал якобы сказал Нотовичу, что тот лишь приобретет массу врагов, опубликовав этот манускрипт, и добавил: «Если вас волнует денежный во shy;прос, я мог бы испросить вознаграждение за ваши записи, которое возместит вам затраченные средства и потерянное время».

Кардинал Ротелли был решительно против публикации работ Нотовича на том основании, что они привлекут врагов «церковной доктрины».

По словам Нотовича Ренан, автор популярной, но исключительно противоречивой «Жизни Иисуса», попросил доверить ему манускрипты, дабы он смог сделать доклад в Академии. Нотович ответил, что отклоняет это предложение, так как, сколь бы лестным это ни представлялось, «я предвидел, что если соглашусь, то приобрету лишь славу первооткрывателя летописей, в то время как прославленный автор „ Vie de Jesus „ («Жизнь Иисуса“, франц. ) заберет себе все почести, комментируя летописи и представляя их широкой публике. Поэтому, полагая, что я сам совершенно готов опубликовать перевод летописи и снабдить его своими комментариями, я отклонил сделанное мне таким образом любезное предложение. Однако, дабы никоим образом не задеть чувствительность великого мастера, который пользовался моим глубоким уважениюем, я намеревался дождаться его кончины, печальное приближение которой, как я предвидел, — судя по его ослабленному состоянию — не заставило себя ждать“.

Эти объяснения губительно сказались на той малой толике доверия, которым Нотович пользовался у Мюллера. Профессор из Оксфорда писал: «Когда римский кардинал отговаривал его публиковать книгу и также любезно предлагал ему свою помощь, Нотович намекнул, что это был подкуп и что кардинал желал запретить книгу. С какой стати?» — Это казалось Мюллеру бессмысленным: «Если бы история Иссы была исторически правдивой, она устранила бы массу трудностей. Она бы показала раз и навсегда, что Иисус являлся реальной ис shy;торической фигурой».

Более того, Мюллер счел стратегию ожидания смерти Ренана, — чтобы обеспечить себе большую часть славы от открытия — немилосердной, чтобы не сказать больше. В заключении, однако, Мюллер отметил, что предпочитает считать русского жертвой обмана, потому что «приятнее считать буддийских монахов шутниками, чем господина Нотовича жуликом».

Мюллер заканчивает статью постскриптумом, в котором безымянная английская леди в письме из Леха, Ладак, датированном 29 июня (1894 года) пишет: «Вы слышали о русском, который не мог получить разрешение посетить монастырь, но, в конце концов, сломал ногу и был-таки принят? Его целью было переписать буддийские Жития Христа, которые там хранились. Он говорил, будто получил их, и впоследствии они были опубликованы во Франции. Во всей этой истории нет ни слова правды! Здесь не было никакого русского. Никого со сломанной ногой не принимали в семинарии в течение последних пятидесяти лет! И вообще здесь нет никакого Жития Христа [44]!

Нотович квалифицировал критику Мюллера как «попытку сломить» его, но не уклонился от полемики. Наоборот, он решительно защищался от клеветников. В одном из своих английских изданий в статье «К издателям», которая приводится здесь, он признал, что «умело организованная критика» настроила публику против его книги, и коротко ответил на большую часть критических замечаний.

В первую очередь он попытался объяснить, почему лама в Химисе отказался позже подтвердить существование манускриптов, когда его об этом попросили. Люди Востока, заявил он, привыкли считать европейцев грабителями, и могли принять интерес к манускриптам за желание отнять их. Его собственный успех в этом деле был результатом «восточной дипломатии», — обходных маневров, скрывших его истинный интерес и успокоивших страхи лам.

В ответ на заявление, будто он никогда не был в Химисе, Нотович представил имена разных людей, кто мог бы подтвердить его присутствие в этом месте, включая доктора Карла Маркса (да, это его настоящее имя), врача из Европы на британской правительственной службе, лечившего Нотовича в Ладаке.