Александр Варди - Подконвойный мир

Лицо Славина стало ещё строже. Кожа, обтягивающая скулы — еще темнее, а белесый взгляд пристальнее, требовательнее.

— Руководящая и, тем более, творческая работы требуют высокого интеллекта. Необходимо, чтобы был хорошо развит тот нейронный слой, который ведает анализом, обобщениями, абстрактным мышлением, а также самый верхний слой, ведающий глубоким проникновением в неизвестное; — это также слой творчества, воображения, фантазии, новаторства, особо высокой степени осознания интуитивных процессов…

— Петя, попроще, — попросил Бочан. — Ты всегда будто ученый диспут ведешь, инквизиторов изобличаешь.

Вряд ли воспринял Славин эти слова. Он продолжал:

— Часто люди высокоорганизованного интеллекта не идут на руководящую работу; еще чаще их не допускают к ней. Руководящими, особенно в бюрократической системе, чаще всего становятся посредственности.

— Силён Петя, — восхищался Бочан.

Славин продолжал:

— Такие люди понимают, или интуитивно ощущают свою относительную неполноценность, несоответствие уровню обязанностей и поэтому для укрепления своего служебного положения они подлизываются к власть имущим, дают взятки, организуют угощения и развлечения для начальства. Создавая обстановку кумовства и круговой поруки, такие люди снижают уровень работы, отрицательно влияют на подбор сотрудников. Это такие, по сути дела, полуинтеллигентные люди, становятся антиинтеллектуалистами, антисемитами; это они заполняют трудовые будни сплетнями, доносами, склоками, подсиживанием, клеветой, стремясь, таким образом, унизить, оговорить, подавить, вытеснить талантливых работников.

Руководители такого типа при возможности прибегают к наиболее простым методам руководства — к голому администрированию, к подавлению инициативы подчиненных, а в условиях бесконтрольной власти — к вождизму, в том числе нацистского типа, к тирании, терроризму, направленному против соперников и людей с более совершенной интеллектуальной структурой. Всё это усугубляется, если человек такого типа страдает болезненными расстройствами психики.

— Как например, Ёська — «Звэр», — вставил Бочан.

— Да, подобными людьми были Сталин и Гитлер; большинство их идейных сторонников и последователей любого ранга принадлежит к этому же интеллектуальному типу.

На крыльце хлеборезки появился её зав; он зычно крикнул:

— Мужики! Никакого хлеба! По аттестату вы и на завтра получили, так что нечего наводить тень на плетень! Нас не обхимичишь! Без хлеба меньше дрочить будете! Разойдись!

Путейцы зароптали:

— Охмуряловка везде! — выкрикивали в толпе. — Кровь выпили, гады!

— Без хлеба отсюда не уйдем!

— Зови начальников!

— Гони хлеб, гнида, педераст, сосатель, сексот!

— Не даром опера вы кумом зовете! Конечно, кумовья! Та не кума, что под кумом не была!

Зав хлеборезкой шепнул что-то белобрысому мальчишке-помощнику и тот юркнул в сторону барака воров «беспредельников».

— Вы-то сами сыты, пьяны, нос в табаке и с мальчишками спите! — выкрикивал Речиц.

— Все лучше, чем с Машкой Ладошкиной, — огрызнулся зав хлеборезкой. — У вас все мозги клацают, как в пересохшем орехе.

Из блатного барака неслись «тигры», «сявки», трутни-«машки», поднятые по боевой тревоге, застегивая на ходу ремни.

— Разойдись, мусора! — рявкнул Жиган с крыльца хлеборезки. — Разойдись, ядрёна вошь, затараканим вдребезги. В хлеборезке — наши. Волос с любого упадет — сто рыл запорем.

Обычная новоблатная брань хлынула из глотки Жигана вонючей ассенизационной жижей.

— Матом и блатом не руководят наркоматом! — крикнул неожиданно зычным голосом Бочан. — Накорми! Аттестат-то филькина грамота! Огрызаловка! Скидываете друг на дружку, чтоб заначить горбушку!

— Не по Тришке кафтан, так слезай с верхотуры! — кричал рядом стоявший худой путеец.

Журин всматривался в глубоко запавшие выцветшие глаза людей и не видел в них страха. Привычку стоять насмерть прочел Журин в глазах «атакующего класса».

— Как в атаке, — вспомнил Журин, — здесь та же передовая. Только не слышно ещё ругани, рёва, воя, с которыми прут в штыки.

— Братцы! — услышал вдруг Журин свой напряженно-звенящий прежний командирский голос. — Братцы! Выбросим воров за зону! Всю дорогу жизнь заедают!

— Верна… а……а! — кричали вокруг. — Нас три тысячи, а шакалов две сотни! Мы сдались без боя!

— За проволоку! Пусть там с чекистами милуются!

— Подымай народ! — кричали из первых рядов толпы товарищам, стоявшим сзади.