Николай Шпанов - Поджигатели (Книга 2)

- Могу себе представить, что этот молодец будет проделывать на посту нашего посла в Париже!

- Неужели Хэлл не может убедить хозяина убрать Буллита?

- Буллит как раз и есть первый, но довольно яркий образец резидента Ванденгейма на официальном посту американского посла.

Додд отошел от моделей и вплотную приблизился к Гоу.

- То, что я вам хочу сказать, всегда лучше говорить с глазу на глаз.

Гоу приподнялся было в своем кресле.

- Нет, нет, лежите, лежите. - Додд склонился к его уху. - Я не стал бы спорить, если бы кто-нибудь сказал мне, что видел имя Буллита в списке агентуры Гиммлера и Риббентропа.

Гоу взглянул на него испуганными глазами:

- Это уж слишком!

- Путем несложных софизмов можно прийти к выводу что нет никакой разницы - получать ли деньги непосредственно от Ванденгейма или через руки Гиммлера, - с усмешкой сказал Додд.

Гоу снова сделал попытку приподняться в кресле, но без сил упал обратно. Его взгляд выражал почти ужас, когда он, жадно ловя ртом воздух, через силу проговорил:

- Профессор... мой дорогой... вы понимаете, что говорите?.. Ведь это же посол Соединенных Штатов!

Додд поднялся, сделал несколько шагов и с таким видом как будто почувствовал себя на профессорской кафедре, проговорил:

- Мое преимущество перед вами, Гоу, состоит в том, что я, как историк, уже научился относиться ко всему более или менее спокойно. Так, как если бы происходящее было только рассказом о давно минувших временах...

Гоу умоляюще протянул к послу дрожащую руку:

- Умоляю вас, замолчите!.. Ни слова хозяину. Да, да, Додд, пожалейте его!

- Пока я не буду иметь в руках точных доказательств, я ему ничего не скажу. А я их, вероятно, уже не получу, поскольку никогда больше не вернусь в Германию.

- А именно о том, чтобы вы туда вернулись, президент и хочет вас просить.

- С меня довольно! Даже самый нормальный человек может сойти с ума, если его долго держать среди одержимых. Нет, с меня довольно! Пусть кто-нибудь другой...

- Он вам очень верит и любит вас.

- Я был бы рад ему помочь, если бы это было возможно, - серьезно произнес Додд, - но в Германии нужен только американский наблюдатель, если мы намерены и дальше равнодушно смотреть, как наци готовятся пустить под откос мир.

- Мир?

- Для них война - дело решенное. Уже сейчас.

- У них еще ничего нет.

- Скоро будет все. Наши им помогут.

- Не говорите об этом так громко даже тут!

Дверь отворилась, и, тяжело опираясь на две палки, медленно вошел Рузвельт.

- Вы видите, дорогой Уильям, - грустно произнес он, поздоровавшись с послом, - мы поменялись местами с беднягою Гоу!

Рузвельт кивком головы позвал с собой Додда и вышел на веранду.

- Я в совершенном отчаянии, - негромко сказал он, - врачи ничего не могут поделать. Бедняга тает у нас на глазах. Я чувствую себя так, словно уходит половина меня самого... Врачи ничего не понимают... а человек умирает!

- Просто плохо верится.

- Я сам не верил, пока не понял сердцем: он умирает... А мы с ним еще почти ничего не сделали.

- У вас еще все впереди, президент!

- Хотел бы я знать, когда право на жизнь перестанет быть тем, что нужно вырывать друг у друга из рук.

- Если судить по истории - никогда.

- Знаю, вы пессимист, Уильям, но если бы я так подходил к делу, то должен был бы считать, что покойный президент Кливлэнд был прав...

- В чем?

- Говорят, когда отец привез меня ребенком в гости к Кливлэнду, тот будто бы сказал: "Желаю тебе, молодой человек, того, чего не пожелает никто: никогда не стать президентом".

Додд взял руку Рузвельта.

- К счастью для Штатов, его пожелание не оправдалось!

Рузвельт долго держал руку Додда в своей и, прежде чем выпустить, крепко пожал.

- Вы же знаете, Уильям, как важно удержать этих людей от безумства, к которому они идут. Это может сделать только честный и умный человек.

Додд грустно покачал головой:

- Благодарю, президент, но... честное слово, я уже не верю в возможность предотвращения войны.

- А вы понимаете, что пожар не ограничится Европой?

- К сожалению, это так, - согласился Додд. - С тех пор как Токио присоединилось к этой "оси", джапы потеряли голову.

- Положим, эти господа потеряли ее давно и без помощи Гитлера. Я знаю: нам не удастся остаться в стороне от того, что начнется в Европе.

- Может быть... - неопределенно проговорил Додд, и по его тону было видно, что старый посол и сам не верит такой возможности.

Но, словно спеша досказать свою мысль, президент продолжал, несколько возбуждаясь: