Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 1, Преступление)

Погрузиться на английские корабли, чтобы избежать унижения или плена, уехать в Англию, чтобы прийти в себя, перестроить ряды и вернуться на родину для борьбы. Может быть, тайно, ползком, но вернуться во что бы то ни стало с ножом, зажатым в зубах. И драться, драться за свою прекрасную родину! Драться, не думая о трудностях и невзгодах, о ранах и смерти. Драться во имя великой любви к слову "Франция".

Это были простые французы, верившие, что из крови, пролитой ее сынами, Франция восстанет иною, чем была до сих пор, - свободной и прекрасной матерью своего прекрасного и свободного народа.

Услышав свисток капитана, Даррак сам поднес свисток к губам и подал сигнал к перебежке. Это была последняя попытка обескровленного полка остановить движение полнокровной нацистской дивизии - одной из дивизий Гаусса, что методически сжимала кольцо вокруг погружавшихся на корабли англичан. Исполненные честности, рождаемой верой в честность других, французы дрались за каждую пядь прибрежного песка, за развалины каждого дома, чтобы обеспечить эвакуацию англичан.

Капрал Луи Даррак должен был поднять свою роту, - двадцать человек под его командой уже именовались ротой, - и выбить нацистские пулеметы из груды камней, называвшейся прежде фермой Гро. Это было необходимо, чертовски необходимо!

С такими точными интервалами, что по ним можно было вести отсчет времени, немецкие снаряды падали на полосу песка, которую предстояло пробежать солдатам Даррака. Черные облака тротилового дыма смешивались с желтой завесой поднятого взрывами песка, закрывавшей от солдат окружающий мир. Даррак с трудом отыскивал взглядом своих наскоро зарывшихся в песок солдат. Они больше походили на небольшие кучи беспорядочно набросанного голубовато-серого тряпья, чем на людей, чья воля и мускулы должны были остановить поступь тупого железноголового чудовища, именовавшего себя вермахтом.

Даррак не различал и лиц своих солдат. Это давно уже не были лица людей. Желтые маски с обострившимися чертами, обросшие беспорядочными клочьями бород, издали донельзя походили одна на другую. Даррак мог только время от времени пересчитывать своих людей взглядом. Одни из них поднимались по его свистку и падали, пробежав несколько шагов, чтобы тотчас снова подняться или не подняться уже никогда. Другие просто оставались на месте, как доказательство преданности народа Франции обязательствам, взятым на себя перед союзной Англией.

Даррак и его люди исполнили приказ Гарро. Они до ночи не давали немцам восстановить пулеметную позицию в развалинах. А ночью Даррак привел обратно восемь из двадцати своих солдат. Капитана Гарро с полком он нашел еще на километр ближе к морю.

До воды было уже рукой подать. Прибыли связные от англичан, чтобы договориться об очередности погрузки французского арьергарда на суда. Отделение английских саперов заняло интервалы в окопавшейся роте Даррака, чтобы расставить мины. У французов не было ни саперов, ни мин.

Утром при свете солнца Даррак узнал в саперном унтер-офицере Нокса. Через час они вместе - Нокс, Даррак и Лоран - отползли к берегу, держа направление на большой валун, к которому с моря приближалась весельная шлюпка. Этот валун был назначен капитаном Гарро в качестве ориентира для отхода. Сам Гарро уже не пришел к месту последнего сбора своего полка. Останки капитана солдаты зарыли в прибрежном песке. У них не нашлось камня для надгробной плиты. То, что они хотели сказать командиру, дошедшему с ними до последней пяди французской земли, было нацарапано на обломке винтовочного приклада, воткнутого цевьем в могилу Гарро. Они и не подозревали, что очень скоро эта точка станет местом нередких тайных встреч тех, кто вернется из-за моря для борьбы против оккупантов вместе с теми, кто остался на родной земле. "У могилы капитана Гарро!" Эти слова нередко произносили потом французские патриоты, назначая явки своим друзьям. Правда, со временем имя Гарро стали опускать, для краткости говоря: "Могила капитана". Море размыло песчаный холмик, где лежал капитан, и вода унесла деревянный приклад винтовки. Но будь то обломок весла, или шест, или просто морской валун, брошенные на этом месте, - они попрежнему назывались "могилой капитана". Попрежнему рыбаки, доставлявшие связных движения сопротивления, держали курс на "могилу капитана".

Приползший вместе с Дарраком к берегу рядовой Лоран не подозревал в тот день, что и ему придется частенько слышать название этой точки и самому произнести его сотни раз. Приближаясь к берегу, он и сам еще не знал, что в последний миг, когда последняя шлюпка, пришедшая за последними французами, ткнется килем в песок и его товарищи зашлепают по воде, чтобы броситься в суденышко, сам он не двинется с места.