Владимир Филиппов - Русь против Хазарии. 400-летняя война

После таких откровений поневоле задашься вопросом: доколе языческий Лев будет нести всякую околесицу, подгоняя любое историческое событие под свои нестандартные теории? Во всех летописях прописано, что Владимир болгар победил и заключил с ними почетный мир, но Прозоров этого видеть не желает. У него свой подход к истории.

Провозгласив здравицу в честь языческих князей, писатель вновь сосредотачивает свое внимание на ненавистном персонаже: «А их наследник выбирает врага побезопаснее, ищет в противники безответных «лапотников». Что тут еще скажешь?»

А что по этому поводу говорит народная мудрость? Помолчишь – за умного сойдешь!

Если следовать этой мудрости неукоснительно, то тогда у вас, гражданин писатель, совесть будет чище, а у нас работы меньше. А так каждый раз приходится разбираться с этой канителью по новой. В данный момент хотим обратить ваше внимание на одну странность. Из длинного перечня противников князя Владимира, приведенного Прозоровым, тех, на кого он ходил походами в начале правления, внезапно выпал один – хазары. Ход мыслей литератора понятен – каганат уничтожил его кумир Святослав, а значит, Владимиру побеждать и облагать данью было некого. У чуда-юда должен быть только один победитель! А отсюда и все остальное, поскольку, по понятиям автора, что-либо полезное содеять для Руси Владимир Святославич был просто не в состоянии. И уж тем более добить столь ненавистный сердцу Прозорова каганат.

Однако при этом хочется отметить тот факт, что сами легендарные князья относились к Хазарии с куда большим почтением, чем их ярый поклонник из XXI века. Недаром они носили титул каган, который за ними признавали правители других держав. Причем носили они его достаточно долго.

Первое упоминание о нем мы встречаем в «Бертинских анналах», где сказано, что в 838 году к императору Феофилу II прибыли послы, «которые утверждали, что их, то есть их народ, зовут Рос; по их словам, они были направлены к нему царем их, называемым хаканом, ради дружбы». Затем об этом говорит Ибн Русте: «Что же касается ар-Русийи… У них есть царь, называемый хакан русов». Император Византии Василий I называет князя Осколда «прегордым каганомсеверных скифов», тем самым признавая за ним этот титул. Митрополит Илларион в «Слове о законе и благодати» вспоминает «великааго кагананашеа земли Володимера, вънука старааго Игоря, сына же славнааго Святослава». А затем похвала «благоверьному кагану Ярославу, сыну Владимирю».

В Софийском соборе в Киеве есть граффити, датированное второй половиной XI века, в котором содержится просьба к Богу о помощи «кагану нашему».

Вряд ли бы князья огромного молодого государства приняли титул правителя той страны, которую презирали! Хазарский каганат был мировой державой, и это понимали все правители, чьи земли граничили с владениями Божественного кагана. Даже когда Хазария рухнула, память о ее величии осталась. Потому и приняли киевские князья титул своего восточного соседа.

Это понятно всем, кроме «ведущего историка языческой Руси».

Однообразие и предсказуемость его утверждений со временем утомляют. То, что язычники хорошие, а все остальные плохие, уже давно понятно всем, кто знаком с творчеством Прозорова. Ничего нового, судя по всему, он уже измыслить не в состоянии. Поэтому мы расстанемся с неугомонным Львом и посмотрим, сохранились ли в наших летописях какие-либо еще упоминания о хазарах. Такие сведения мы обнаруживаем. Итак…

Две рати застыли друг против друга на краю раскисшего поля. Моросил мелкий осенний дождь, по хмурому октябрьскому небу бежали обрывки туч, а резкие порывы ветра трепали десятки знамен и стягов, которые реяли над русскими полками. Здесь, на Нежатиной ниве, 30 октября 1078 года на одной стороне поля встали плечом к плечу дружины киевского князя Изяслава, его сына Ярополка, брата Всеволода и племянника Владимира Мономаха. А по другую сторону стояли полки его племянников – Бориса Вячеславовича и Олега Святославича.

Приз, который получал победитель, был поистине бесценен, поскольку на кону стояло Черниговское княжество. И с той и с другой стороны были собраны немалые силы, но для Олега и Бориса ситуация осложнялась тем, что нанятая ими половецкая орда еще не подошла. А вот их противники стянули все свои силы в кулак, и этот кулак грозил разнести вдребезги полки двоюродных братьев. Умница Олег все это прекрасно видел, а потому всячески отговаривал своего воинственного кузена от необдуманных шагов, предлагая решить дело с дядьями миром и выговорить себе достойный удел без пролитья крови. Но Бориса понесло, и он только скалился в ответ на разумные речи двоюродного брата: «Смотри, я готов и стану против всех»!