Владимир Беляков - Русский Египет

Ближе к вечеру группа тронулась в путь. Колонна шла мимо поля, на котором работали крестьяне. Николай подбежал к машине, чтобы проститься с Иваном. По лицу его катились слезы. И сердце Пенякова не выдержало. «Быстро полезай в следующую машину!» — скомандовал он Николаю.

С тех пор до самого конца войны Иван и Николай — фамилий автор не приводит — сражались с фашистами в «Личной армии Попского» и, по словам ее командира, «стали душой нашей группы». Что было с ними дальше — неизвестно.

Читал я воспоминания Пенякова и не переставал удивляться: двое бывших русских пленных встречают на итальянской земле английского офицера — русского по происхождению и бельгийца по паспорту — и вместе с ним борются против общего врага! Такое не придумаешь специально. А вот поступку Ивана и Николая, которые могли спокойно пересидеть войну, да не захотели, я не удивился. Их, как и других наших соотечественников, бежавших из плена и примкнувших затем к союзникам в Европе или в Африке, неумолимо толкало на бой с врагом чувство патриотического долга, хорошо известное едва ли не каждому русскому человеку. Такова уж наша многовековая традиция: когда Родина в опасности, собственная судьба отступает на второй план. Вспомним времена Александра Невского и Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Отечественную войну 1812 года…

Историю Ивана и Николая я опубликовал на страницах «Труда» 16 мая 2001 года. В тот же день в редакции раздался телефонный звонок.

— Это ваш читатель, Игорь Александрович Реформатский, председатель Совета ветеранов 84-й Харьковской Краснознаменной стрелковой дивизии. Спасибо за статью. Теперь я больше знаю о Пенякове, о том, чем он занимался до войны.

— А что вы знали о нем раньше?

— Дело в том, что майор Пеняков подписал акт встречи передовых отрядов советских и британских войск в Австрии. Было это 9 мая 1945 года, в 20.00, в районе городков Войтсберг и Кофлах. С советской стороны этот акт, вроде знаменитой встречи на Эльбе с американскими войсками, подписал майор Лыков, представитель штаба нашей 84-й дивизии. Я даже запрашивал английские архивы о судьбе Пенякова.

— И что вам оттуда сообщили?

— Да ничего особенного. Что родился в 1897 году, прославился в «Личной армии Попского», во время встречи с советскими войсками в Австрии выполнял обязанности офицера связи при командующем 8-й британской армией генерале Маккрири. Писал я и в совет ветеранов 8-й британской армии. Но ничего нового от них не узнал.

— А не могли бы вы дать мне адрес этого совета ветеранов? — спросил я Реформатского.

— Пожалуйста! — И продиктовал адрес.

8-я британская армия — та самая, что сражалась при Эль-Аламейне. Возможно, ее ветераны вспомнят о своих русских товарищах по оружию! Увы, не вспомнили. Зато сообщили, что существует Ассоциация друзей «Личной армии Попского».

Из переписки с координаторами ассоциации Роем Патерсоном и Гайем Харрисом я узнал, что они периодически устраивают встречи ветеранов «Личной армии Попского», работают в архивах, чтобы восстановить боевой путь этого легендарного подразделения британской армии. Я спросил их о судьбе Ивана и Николая. Поначалу они ничего мне сказать о них не смогли. Но в конце 2005 года я получил очередное письмо из ассоциации, в котором говорилось: Иван и Николай были уволены из британской армии вскоре после окончания войны, получив при этом приличное по тем временам выходное пособие. Куда они девались — не известно. Зато известны фамилии: Иван Мораи и Николай Колагин (возможно, Калягин или Кулагин).

Я тут же запросил Центральный архив Министерства обороны в Подольске. Ответ пришел только через год и, увы, неутешительный. «В неполной алфавитной картотеке военнослужащих, находившихся в немецком плену и освобожденных из плена советскими войсками, Мораи Иван, Колагин (Кулагин, Калягин) Николай не значатся».

А тогда, в 1990 году, ответ из архива в Подольске я получил довольно быстро. Судьбы трех командиров-танкистов со «съедобными» фамилиями оказались совершенно различными. Полковник Капустин благополучно прошел всю войну и уволился в запас в 1946 году. Очевидно, что он не мог быть прототипом Хлебникова. Полковник Чесноков погиб 29 декабря 1942 года. Правда, место его захоронения не указано, но это явно не Северная Африка. Путь туда пролегал только через плен, а в этом случае в архивных документах даты смерти быть не могло. И, наконец, полковник Студнев. Пропал без вести в 1941 году. 29-я танковая дивизия, которой он командовал, в первые же дни войны была разгромлена фашистами и уже 14 июля расформирована. «Пропал без вести» — значит, скорее всего, оказался в плену. Стало быть, с героем книги Борзенко совпадают не только звание и должность, но и судьба. В общем, подходит и возраст. «Раскрасавец парень, косая сажень в плечах, годов тридцати пяти, не больше — так характеризует Хлебникова в книге один из его друзей-танкистов. Николай Петрович Студнев родился в Тверской губернии в 1902 году, значит, к началу войны ему было от силы 39.