Наталья Командорова - Русская Прага

Все имеющиеся у нас, заранее купленные, красные гвоздики мы возложили на могилы и подножия постаментов погибших соотечественников.

А потом чешские друзья повели нас в ту часть Ольшанского кладбищенского комплекса, которая была известна далеко не всем приезжающим в Прагу в те времена. Здесь были похоронены эмигранты, покинувшие Россию после Октябрьской революции 1917 года. Мы увидели православный храм Успения Пресвятой Богородицы, спроектированный русским архитектором-эмигрантом Владимиром Брандтом, стены которого были украшены мозаикой по эскизам И. Билибина.

На еще одном памятнике, выполненном в ампирном стиле, находилась надпись на русском и немецком языках: «Памятник храбрым российским офицерам, которые от полученных ими ран в сражениях под Дрезденом и Кульмом в августе месяце 1813 года в городе Праге померли. Да пребудет священ ваш прах сей Земле, незабвенны останетесь вы своему Отечеству».

Всезнающая Алэнка объяснила, что этот монумент был сооружен по инициативе русского генерал-майора П. Кикина, который надзирал в Праге за раненными в военных баталиях начала XIX века русскими воинами. С его же помощью в Чехии и России была организована широкая подписка на сбор средств для памятника. Вначале памятник установили у подножия Жижковой горы, а в начале XX века его перенесли на Олыпанское кладбище.

Десятки, сотни, тысячи имен наших соотечественников значились в этом скорбном месте. Некоторые фамилии были знакомы, но большинство — не говорили нам в то время, к сожалению, ни о чем…

— А я знаю вашего Аверченко, — внезапно тихим голосом произнес непримиримый бунтарь Куба. — О нем мне рассказывал брат до своей эмиграции из Праги. Он восхищался также и Бальмонтом…

— Ничего удивительного, — подытожила неожиданные познания Алэнка. — Ведь твой брат — тоже талантливый журналист и литератор, способный по достоинству оценить своего собрата по перу, независимо от его национальности и политических приверженностей…

В крипте часовни-усыпальницы на Олыпанах нашли свой покой супруги Крамаржи: Карел и его русская жена Надежда Николаевна. Их похоронили здесь в знак признательности за неоценимую помощь русским эмигрантам в Чехии в 20–30-х годах XX века.

По словам Алэнки, Надежда Николаевна помогла своим соотечественникам не только при жизни: она позаботилась и о их достойном упокоении в назначенный Господом Богом час и погребении по православному обряду.

Со свойственной ей энергией Надежда Крамаржова включилась в строительство православной часовни на Ольшанском кладбище в Праге и даже возглавила инициативную группу по сбору средств. Значительную часть денег внесли в строительство сами Крамаржи из собственных средств.

В далеком 1924 году строительство Православного храма Успения Пресвятой Богородицы на Олыпанах было завершено. А спустя четырнадцать лет после этого православная часовня-усыпальница стала вечным приютом и для своей создательницы — Надежды Николаевны Крамаржовой.

На следующий день мы уезжали из Праги. На вокзал провожать нас прибыли чехословацкие друзья. Всех их привезла на своей красной «шкоде» Алэнка. В руках у Кубы была огромная охапка красных гвоздик для отъезжающих.

Поезд медленно двинулся в путь, на столике в вагоне лежала гора прекрасных цветов, доцент Чебусов тут же пошел к проводнице требовать чая и белья, а мы все смотрели и смотрели на удаляющуюся группку провожающих. Они стояли плечом к плечу и казались единой командой. Встречались ли они еще когда-то вот так, все вместе, вчетвером, после нашего отъезда? Кто знает…

Впоследствии удалось кое-что разузнать о судьбе наших чехословацких друзей из далекого прошлого.

Павел, как и планировал, уехал в свою обожаемую Братиславу и возглавляет сейчас одну из крупных внешнеторговых компаний. Говорят, он долго не женился, но в конце концов выбор его пал на русскую женщину, которая работала в Словакии по контракту. Вроде бы Йожшка, помыкавшись со своей свободной профессией художника, уехал из Праги в Братиславу, по приглашению Павла, и открыл там небольшую частную галерею.