Даниэль Жирарден - Гувернер Романовых. Cудьба Пьера Жильяра в России

Царь покинул Царское Село и направился в Ставку, оставив страну на грани революционного взрыва. Ему оставалось править только два дня. В это время он пишет из Могилёва: «Мой дух спокоен, здесь нет ни министров, ни щекотливых вопросов».

Народ, измученный голодом и лишениями военного времени, стал объединяться с казаками на улицах. Восстал Петроград. 25 февраля Императрица написала Царю: «Это хулиганские выступления: негодяи и безродные девки бегают и кричат, что у них нет хлеба, только для того, чтобы поднять шум». Отчаявшийся Родзянко в телеграмме умолял Николая II доверить пост главы правительства какому-нибудь лицу, обладающему доверием народа и армии. Из Петербурга в Могилёв срочно прибыла делегация от монархической партии с тем, чтобы убедить его без промедления даровать свободы, которых требовала нация». По совету «безумцев», как их называл Жильяр, Император ответил отказом.

По сообщению Жильяра, профессор Федоров, осознавая, что каждый час дорог и что катастрофа неизбежна, «бросился разыскивать генерала В., занимавшего один из самых высоких постов в окружении Императора. Он нашел его взгромоздившимся на лестницу, где он вбивал в стену гвоздь, чтобы повесить на него какую-то картину. Федоров рассказал о причинах своего беспокойства и умолял немедленно пойти к Царю. Однако тот посмотрел на Федорова как на сумасшедшего, и взяв молоток, продолжил занятие, прерванное докучливым просителем». Император больше ничего не предпринимал, в любом случае, было уже слишком поздно.

В это время Жильяр находился в Александровском дворце. Он поддерживал контакты с друзьями, оставшимися в Петрограде, следил за событиями и отмечал, что «правительство не делало ничего, что могло бы хоть сколько-нибудь успокоить массовые волнения. Своими карательными мерами, столь же неэффективными, сколь и преступными, Протопопов лишь вызвал ответное ожесточение». Через три дня солдаты перешли на сторону восставших. 13 марта Дума создала Временное Правительство, в котором премьер-министром стал князь Львов. Император принял решение вернуться в Царское Село своим поездом, но был остановлен восставшими в Пскове, в 50 км от Петрограда. Он предпринял попытку переговоров с председателем Думы Родзянко и заявил о своей готовности пойти на уступки. Однако никто уже не нуждался в Николае II, чьи решения, начиная с 1905 года, подготавливали катастрофу. Дума потребовала от него отречения. Император согласился на это и телеграммой объявил, что передает власть своему сыну, а потом заявил членам делегации, приехавшей, чтобы заставить его подписать документ об отречении, следующее: «Сегодня до трех часов пополудни я считал, что могу отречься в пользу сына, но я изменил свое мнение: я отрекаюсь в пользу моего брата Михаила». На этот раз Царю пришлось соприкоснуться с реальностью, а она оказалась жестокой. Он посоветовался с профессором Федоровым:

«– Сергей Петрович, ответьте мне честно, болезнь Алексея неизлечима?

Профессор Федоров, осознавая всю важность слов, которые он собирался произнести, ответил ему:

– Государь, медицина учит нас, что это неизлечимая болезнь. Те, кого она поражает, могут дожить и до преклонного возраста, и все же жизнь Алексея Николаевича постоянно находится под угрозой.

Император горестно опустил голову и прошептал:

– То же самое сказала мне Императрица… Что ж, если дело обстоит именно таким образом, если Алексей не может быть полезным своей стране, как мне хотелось бы, то мы вправе уберечь его от этой участи».

Царь решил отречься от престола в пользу своего брата Михаила. Менее чем через двадцать четыре часа тот тоже отказался от престола. С тех пор бывший Император содержался под арестом.

В Царском Селе Жильяр понял, что правые монархисты хотели заменить Николая II на другого человека, в то время как либералы и левые решили обойтись без института монархии. События развивались очень быстро. Жильяр находился рядом с Императрицей и ее детьми. Алексей болел корью. Ольга, Татьяна и Анастасия вскоре тоже заразились. Дворец был отрезан от всего мира. Во время Февральской революции Жильяр не отходил от телефона, чтобы узнать хоть что-то. Он выяснил, что резервные полки охраны выступили на стороне восставших. Все происходящее ошеломило Императрицу. Жильяр наблюдал через окно за стычками матросов и казаков из охраны с бунтовщиками.

Николай II беседует с Александрой Федоровной. 1910 г.