Даниэль Жирарден - Гувернер Романовых. Cудьба Пьера Жильяра в России

Николай II с сыном на берегу Днепра. 1915 г.

Работа над переводом началась в 8 часов вечера. «Сперва мы столкнулись с почти непреодолимыми трудностями. Как передать по-французски длинные и изменчивые обороты русского языка, его неуловимый аллюр, его литургические фразы, его непереводимые обороты и образы, да и можно ли понять нрав русских, воплощенный в их языке? <���…> Мой поезд пришел в 12.40 по полуночи; у меня неуклюжее перо, результаты работы плачевны. Я извиняюсь и предчувствую свой провал, узнав, что посыльный уже собирается в Александровский дворец, чтобы передать их Величествам мою чудовищную писанину. Я обращаюсь к нему с мольбами и показываю жалкий клочок бумаги, наполовину исписанный чернилами, наполовину – карандашом. <���…> Было принято решение все переписать и послать во дворец только утром». У Жильяра оставалось десять минут для того, чтобы успеть на последний поезд. Он спустился по лестнице без четырех минут четыре и великая княгиня бросила ему на ступенях: «Признайте, месье, весьма знаменательно, что именно вы перевели эту речь, это каприз судьбы, и в этом вся прелесть! Должно же было случиться так, что именно республиканец из самой старой республики в Европе перевел речь для Императора».

После поражения в Русско-японской войне и революции 17 октября 1905 года Император подписал манифест, в котором объявлялось о создании парламента – Государственной Думы с обещанием установить конституционное правление. Согласие на эту уступку вырвал у Николая II его министр Сергей Витте, который вскоре получил титул графа. Реформы касались введения свободы печати, собраний, союзов и совести, а также равенства всех перед законом. Пьер Жильяр вспоминал о том, как нервозна и подавлена была Императрица во время чтения манифеста Сергеем Витте. В то время, когда всем казалось, что теперь Царь пойдет по пути реализации реформаторских планов, принятия конституции и т. д., произошел нечто совершенно неожиданное. Николай II обратился к великому князю Николаю Николаевичу с просьбой стать военным диктатором! Тот ответил отказом. Только одного манифеста оказалось недостаточно для успокоения общественного мнения, стачки и демонстрации продолжались. Витте отстранили от власти.

27 апреля 1906 года Николай II открыл первое заседание Государственной Думы, произнеся в Зимнем дворце тронную речь, которую Жильяр перевел для него: «Дa исполнятся горячие Мои желания видеть народ Мой счастливым и передать сыну Моему в наследие государство крепкое, благоустроенное и просвещенное». Мертвенно-бледный Николай фактически объявил ошеломленным депутатам о возврате к строгой авторитарной власти, что привело к крушению всех либеральных надежд. Он распустил I Думу до начала лета, после назначения нового премьер-министра, Петра Столыпина. Столыпин не останавливался перед самыми суровыми мерами для наведения порядка в стране. Казнь через повешение в России стали называть «столыпинским галстуком», а на самого Столыпина вскоре было совершено покушение, в котором он сам чудом остался невредим, однако его младшая дочь получила тяжелые ранения, пострадали четверо других его детей и погибло многожество людей, в момент покушения находившихся в приемной премьер-министра.

Между тем Столыпин работал по пятнадцать часов в сутки, смог убедить Царя принять множество законов, улучшил финансовое положение страны, обложив налогами дворянство. Он поощрял развитие торговли, основал банк, который выдавал беспроцентные кредиты мелким крестьянским хозяйствам на покупку земли. Столыпин сделал все возможное, чтобы вывести Романовых из изоляции от общества. Он требовал, чтобы они появлялись на публике, чтобы они показывались перед народом. Он также старался как можно чаще сообщать им о непристойных поступках Распутина и подчеркивал опасность, угрожающую репутации царственного дома, если Императрица не прекратит отношения со старцем.

В сентябре 1911 года Столыпин был смертельно ранен во время представления в Киевском оперном театре провокатором Дмитрием Богровым, агентом охранки. Жильяр упомянул об этом событии в одном из последних своих писем, посланных матери, умершей в конце того же года: «Новость о покушении на Столыпина и его смерти вызвала здесь огромное волнение <���…> Какая горькая ирония судьбы в том, что Столыпина убили именно те, кто обязан был защищать его! <���…> В момент покушения Император находился позади, в Царской ложе, вместе с великими княжнами Ольгой и Татьяной. Он выглянул и, поднявшись, бледный и спокойный, смотрел на публику, которая бурно приветствовала его и пела национальный гимн под аккомпанемент оркестра, в то время как в первом ряду несчастный Столыпин хрипел в своем кресле, истекая кровью, а толпа, бросившись на убийцу, рвала ему бороду и волосы, жестоко избивая. Добавьте к этому истерические крики женщин, стоны людей, сбитых с ног в первые секунды паники, и вы получите представление о кошмарной сцене, которая останется в памяти у девочек на всю оставшуюся жизнь».