Татьяна Бирюкова - Москвичи и москвички. Истории старого города

Была ли реакция на прошение 63 проституток о врачебном осмотре приходящих к ним за услугами мужчин? Учитывая, что делегаты дружно и эмоционально похлопали по прослушивании документа, можно было бы ожидать ответной поддержки «несчастных девушек». Однако о них в резолюциях и перед прощанием вовсе забыли. Выходит: «Будьте здоровы, живите богато. А мы уезжаем до дома, до хаты». Как здесь не вспомнить о равнодушии публики в зале суда к судьбе толстовской Катюши Масловой?

Московский градоначальник в апреле 1906 года решил перенести за черту Садовой улицы, ближе к окраинным районам, все существовавшие в городе дома свиданий. Его поддержала Городская дума. А некоторое время спустя, 10 мая, городской голова направил градоначальнику бумагу, в которой, ссылаясь на постановления Думы, высказал свое мнение о необходимости совершенного закрытия всех этих домов. Однако пока дело не имело своего узаконенного решения.

В начале июня 1910 года комитет Российского общества защиты женщин возбудил перед Министерством внутренних дел ходатайство о безотлагательном закрытии в России домов терпимости. В своем обращении комитет ссылался на пожелания, высказанные по этому вопросу на последнем съезде по борьбе с проституцией, и указал, что существование притонов разврата с ведома и разрешения правительственных властей подрывает в глазах общества престиж государства. Но главный вред, причинявшийся домами терпимости, по мнению членов комитета, заключался в том, что они действовали развращающим образом на население, в особенности на молодежь. Также и в том, что, несмотря на то, что эти дома находились под врачебно-полицейским надзором, они являлись распространителями дурных болезней. Однако странным кажется то обстоятельство по отношению к той самой молодежи, что в требовании вышеназванного действия были совсем забыты законы государства о том, что студентам не разрешалось вступать в брак до окончания их обучения, что военнообязанные также имели строгие ограничения на этот счет. Но человеческая природа требовала свое. И именно эти запреты, в большей мере, вели молодых мужчин в дома терпимости и способствовали разврату.

Следующий такой же Всероссийский съезд по борьбе с проституцией должен был пройти в Москве в 1912 году.

Но что можно было от него ожидать? Наверное — новых статистических данных, бурных эмоциональных выступлений о том, как все плохо.

После съезда 1910 года москвичи буквально «ахнули» от грозного явления: уже в 1911 году армия сифилитиков в городе выросла с ужасающей быстротой. Доктор медицины И. И. Приклонский констатировал, что число больных, являвшихся на амбулаторный прием в Мясницкую больницу (он работал там ординатором), увеличивалось не по дням, а по часам. По его данным, в самом начале XX века в этой больнице насчитывалось не более 20 тысяч посещений, а в 1911 году только за полгода их было зарегистрировано 270 тысяч. Но ведь это походило на эпидемию!

Причины ужасного явления крылись в развитии трущобной проституции за счет закрытия домов терпимости. А ведь ни для кого не было секретом, что закрытие домов терпимости всегда и всюду влекло за собой непомерное развитие тайной, простирающей свою руку над семейным очагом проституции, увеличивало преступность (вытравление плода, детоубийство) и вызывало страшное развитие сифилиса во всем народе.

В то время, когда проституция в Москве была сконцентрирована, главным образом, в публичных домах, когда существовал, пусть с недостатками, но правильный надзор и осмотр зарегистрированных проституток — дело имело какой-то учет и управление. Процент заражавшихся был неизменно ниже, чем в 1911 году. С закрытием домов терпимости все зло оказалось освобожденным от прежних рамок — оно смело перешло на улицу.

Днем ютясь по трущобным «углам», многотысячная армия развратниц вечером уже кишела на бульварах и улицах, вовлекая в свои ряды новые жертвы из среды неопытных молодых девушек, совращая безусых мальчиков, открыто влияя на общественную нравственность.

При работавших для проституток бюро их регистрировалось совсем ничтожное число. Этот факт свидетельствовал лучше всего о том, что болезнь была загнана внутрь, что сама проституция из явной перешла в разряд тайной.