Михаил Кубеев - Тайны Берлина

Значит, нам предстоит узнать немало нового, необычного, интересного, открыть много разных секретов. А ведь были еще и государственные тайны, которые образовывались, как правило, в периоды подъема, а чаще спадов, в периоды военных побед и жестоких поражений, когда возникала необходимость спрятать, скрыть от чужих глаз что-то ценное, значимое, уникальное. Со временем таких периодов в жизни Берлина накапливалось все больше, следовательно, становилось все больше тайн, загадок, легенд. Вполне вероятно, что по их количеству нынешнюю столицу Германии можно поставить на первое место в Европе. Конечно, многое объясняется географическим положением, природными условиями столицы и самой натурой сентиментальных и в то же время философски настроенных немцев, нередко обращавших свой взор к наследию предков. И Берлин впитывал в себя дух эпохи своих героев и своих покорителей: и Барбароссы, и Великого Фридриха, и Бисмарка, и дух Маркса, Гейне, немецких коммунистов во главе с Эрнстом Тельманом и дух Гитлера, и, конечно, дух преобразования послевоенных канцлеров. Отсюда возникновение той неповторимой берлинской атмосферы таинственности, которая заманивает, чарует, пугает и все равно притягивает. В какой еще другой столицы Европы вы найдете музеи, которые свидетельствуют о характере берлинцев, об их пристрастиях и профессиях, например, музей собак, музей сахара, музей слепых, музей пчел, музей плагиата и даже музей геев. Есть и музей эротики, который создавала женщина, и вовсе не жрица любви, а желавшая заработать предпринимательница. Да разве это тайны? Для берлинцев, может быть, и нет, а для приезжих — безусловно. Кстати, об этих мелких бытовых секретах рассказывают далеко не каждому туристу, потому что многие берлинцы, особенно молодые, сами об этом ничего не знают. Большие и малые разбросаны во времени и в пространстве. В этой книге сделана первая попытка выделить наиболее интересные, значимые и собрать их все вместе. С другой стороны, это еще и попытка показать неоднозначную историю Берлина со дня его зарождения. А если мы познаем, большие и малые, то, в конечном счете, познаем закулисную историю Германии, познаем историю немецкой нации, связанную с народами соседних стран, в конце концов, мы познаем историю Европы, приобретаем ценнейший человеческий опыт, накопленный веками и оплаченный не только потом, но и большой кровью.

В двенадцатом веке, к началу которого относится зарождение Берлина, вдоль рек Шпрее и Хафель жили славянские племена, а точнее, по-немецки называвшиеся лужицкие сорбы, венды (Wenden, Winden) или лужичане. Этот факт признается, безусловно, всеми немецкими исследователями. Просто в разные периоды истории существование на этих землях славян не особенно афишировалось. Да и особых расследований славянских корней толком не проводилось. Причина понятна — в кайзеровской Германии этому факту особого значения не придавали, в эпоху Гитлера любая славянская тема была под запретом, а в послевоенное время решались другие насущные проблемы.

В районе Берлина по берегам Шпрее еще в XII в. жили славянские племена

Но факты — упрямая вещь, и любое их замалчивание только может вызвать желание другой стороны расследовать историю и добраться до истины. А истина в том, что славянские племена жили не только в районе нынешнего Берлина по берегам рек Шпрее и Хафель, но и южнее и севернее. Некоторые ученые считают, что название города Лейпцига, Leipzig (по-немецки произносится Ляйпциг) есть не что иное, как производное от славянского слова «липцы» или «липа», по-немецки «липа» — Linde, а название другого немецкого города, Ростока, расположенного на берегу Балтийского моря, происходит от другого славянского слова — «растекаться». И название южного города Дрездена по-славянски произносилось как Драждяны, первоначально рыбацкое поселение сербо-лужицких славян. Название реки Эльбы по-сорбски звучит как Лаба, реки Одер как Бобр. И таких примеров можно привести множество. Также, по мнению некоторых восточных специалистов-славистов, Берлин по-вендски означает «свободное место». Далее, в самом Берлине название одного из его старинных районов Кёпеник происходит от имени древнего славянского князя Яшо де Копаник, что по-вендски означает «остров». Однако у немецких историков возобладало другое мнение. В слове «Кёпеник» они услышали призыв какого-то речного рака, который, согласно одной из притч, кричал покупателям на рынке «кооп них, кооп них», что означает по-немецки якобы «кауф нихьт», то есть «не покупай». Часть немецких ученых убеждена в том, что в названии самого Берлина никакого славянского присутствия нет. Совсем наоборот, в названии города отражено чисто немецкое слово «Бер». А Baer по-немецки обозначает «медведь». И эти хищные звери, которые в те далекие времена, безусловно, водились в сосновых лесах, на них велась охота, дали повод к названию этих мест, короче, от них и пошло название Берлина. В результате современным символом города, его гербом стал немецкий медведь с короной над головой, таким он запечатлен на флаге города. Тем самым вроде все разночтения исключены. И все же медведь медведем, а в XII веке в этих местах, песчаных, болотистых, покрытых не очень богатой растительностью, но с большим количеством озер в округе и росшими рядом сосновыми лесами, жили славяне, они же венды, сорбы, лужичане. Они занимались рыбной ловлей, охотились в лесах на кабанов, медведей и оленей. Не очень плодородные земли распахивали крестьяне, сажали овес, рожь, варили ячменную брагу. Здесь же селились пришлые мелкие торговцы, которые занимались скупкой товара и его продажей в окрестных деревнях и селах. Два поселения по обеим сторонам одной реки назывались Кёльн и Берлин (Coelln und Berlin). Расшифровать первое название не берется никто. Зато в память о прежнем поселении Кёльн в сегодняшнем городе есть престижный район, который так и называется Ной-Кёльн (Новый Кёльн). Обширные лесные массивы Кёпеник, Груневальд, Шпандау дали впоследствии название городским районам, которые давно стали частью инфраструктуры современного Берлина, имеют свою непростую историю. Жизнь первых поселенцев славян протекала довольно размеренно и спокойно. Так она бы и продолжалась, если бы… Если бы в эти места не стали наведываться южные курфюрсты со своими отрядами, феодалы со своими вассалами, рыцари-храмовники, крестоносцы со своими кнехтами, возвратившиеся после походов в Святую землю, искавшие себе пристанище и которым здешняя природа, живописные озера, густые леса, обилие дичи в них пришлись по вкусу. И они начали строить свои владения. И постепенно вытесняли местных жителей. Одних онемечивали и подчиняли себе, других просто изгоняли. Это не была война, нет, славянские племена были слишком разрознены, не имели какого-либо солидного вооружения, оставались, по сути, простыми крестьянами и не могли оказать никакого достойного сопротивления вооруженным германским отрядам. Не день и не два продолжалось вытеснение коренных жителей. Небольшие сражения вспыхивали то в одном месте, то в другом. Пришлые германцы оказались сильнее. У них были конные отряды, с ними шли обученные солдаты, у них были мечи, восточные сабли, были пики, железные шлемы и кольчуги. К тому же они были хорошо обучены искусству боевых сражений, трубили в трубы, в рожки, били в барабаны, собирая единоверцев, и наводили страх на окружающих. Славяне не выдерживали железного вторжения и были вынуждены покидать свои земли, они бросали деревянные жилища, иногда жгли их и уходили, кто на юг, кто на север. Воспоминанием о тех древних славянах в Германии остались поселения лужицких сорбов, в частности, в местах под Берлином, они живут в Люббенау, в городе на каналах, и на юге, в городе Баутцене. И несмотря на все извивы истории, лужицкие сорбы сохранили свою письменность, свой язык, обряды и культуру до нашего времени.

Читать дальше