Владимир Хазан - Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I - Россия – первая эмиграция (1879–1919)

Генералом д’Ансельмом по отношению к Андро не было принято соответствующих мер, потому что считали, что пароход «Кавказ», на котором г. Андро находился, уже ушел в Константинополь. Полковник Жермен, начальник штаба генерала д’Ансельма, предложил телеграфировать на пароход «Кавказ», чтобы 3 лица, которым я лично безусловно доверяю, произвели расследование об условиях посадки на пароход и имевших при этом место злоупотреблениях, и виновных арестовать до моего приезда в Константинополь. Эта телеграмма не была послана за отсутствием шифра у «Кавказа» и за срочностью многих других бывших в это время неотложных дел.

На следующий день, узнав, что «Кавказ» еще стоит на рейде, я, с разрешения генерала д Ансельма, переехал на него, так как, кроме эвакуации французских солдат, в городе уже ничего нельзя было делать 33.

По приезде на пароход я доложил Вам о вышеизложенном, и было решено этого дела до приезда в Константинополь не подымать и Совету не докладывать. На первом заседании Совета в Халки я доложил об этом Совету обороны, и Совет обороны постановил, «принимая во внимание, что предъявление подобного обвинения к лицу, занимавшему ответственное положение управляющего гражданской частью, требует всестороннего расследования, просить генерала д Ансельма, а в случае его отсутствия в Константинополе – генерала Франше д Эспре принять необходимые меры для выяснения степени обоснованности предъявляемых им к Д.Ф. Андро или его сотрудникам обвинений».

2. Что касается заявления г. Андро, что он считает необходимым выяснить, «на основании каких документов лица допускались на пароход “Кавказ”; по чьим спискам на этот пароход попали одесские банкиры и какое отношение имел к посадке некий Бу-наков-Фундаминский, а также кем и на каких условиях список банкиров и Бунакова-Фундаминского был утвержден и на каких условиях», имею честь сообщить, что по моему списку ехал один лишь одесский банкир Ашкинази. Внесен он был в мой список, как Вам известно, М.В. Брайкевичем 34 против моей воли и с Вашего согласия. Бунаков-Фундаминский, как Вы знаете, известный всей России и во Франции политический деятель, безукоризненной честности, мой товарищ и близкий мне человек, за каждый шаг которого в данном случае я отвечаю, как за самого себя. Список Бунакова-Фундаминского был составлен с моего ведома и мною утвержден 35. Из предыдущего ясна неосновательность утверждения г. Андро, что мое сообщение о нем Совету обороны сделано по соображениям политической борьбы.

Ввиду того, что г. Андро сообщает Вам, что мое заявление он намерен представить генералу Франше дЭспре, прошу Вас франц<���узский> перевод моего письма предварительно прислать мне для просмотра и подписи, а копию этого письма, со своей стороны, независимо от г. Андро, препроводить генералу Франше дЭспре.

Примите уверение в моем совершенном уважении и преданности,

П. Рутенберг

Установить с абсолютной точностью и неопровержимой доказательностью, кто готовил списки мирного населения, эвакуировавшегося на пароходе «Кавказ» 36, мы не можем. Однако, если судить по материалам RA , то занимался этим именно Рутенберг, который и много лет спустя продолжал хранить написанные его рукой многочисленные черновые варианты. То, что он, как думается, больше из тактических соображений называет «списком Бунакова-Фундаминского», было на самом деле «списком Рутенберга-Фондаминского». Просмотренные дела, связанные с отплывающим в эмиграцию «Кавказом», составлены его рукой – с вносимыми по ходу дела (зачеркивания, вставки и пр.) коррекциями, изменениями и дополнениями. Наряду с подготовительно-черновыми редакциями имеются и официально утвержденные списки, но также существующие в разных, варьирующихся и не совпадающих между собой вариантах, отражающих эвакуационную суматоху и неразбериху, – так что трудно сказать, какой из них окончательный. Впрочем, известным образом разнясь между собой, все они имеют некий постоянный, кочующий из одного в другой, «кадровый состав». Из известных политических и культурных деятелей в «рутенберговско-фондаминских списках» значились фамилии писателей А.Н. Толстого с семьей 37, М.А. Алданова (под настоящей фамилией Ландау; с ним Рутенберг познакомился, очевидно, на пасхальном седере 1918 г. в доме Моносзонов – см. в предыдущей главе воспоминания Р.Н. Эттингер) и, главным образом, политических (эсеровских) деятелей и общественных фигур: самих Фондаминских (жена Ильи Исидоровича Амалия Осиповна, а также Людмила Сергеевна Гавронская – жена ее старшего брата Бориса Осиповича, см. прим. 36 к И: 4), Цетлиных, Рудневых, Найдич (см. прим. 12 к предисловию), Коварских (Илья Николаевич 38, его жена Лидия Антоновна 39и две их дочки – Вера 40и Женя), Эльяшевых 41, Прегель 42, бывшего городского головы Петрограда Г.И. Шрейдера 43, Н.В. Макеева 44, К.Я. Ильяшенко (см. выше), K.P. Кровопускова, Г.В. Есманского, С.О. Загорского и его жены Лидии Львовны (о Кровопускове, Есманском, Загорском см. далее), И.И. Пресс (см. о нем в II: 5) и др.