Владимир Хазан - Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I - Россия – первая эмиграция (1879–1919)

И далее мемуарист рисует по существу то же, во многом продиктованное необходимостью, столкновение властного по характеру Рутенберга с Петросоветом, о чем в связи с городской думой рассказывалось в воспоминаниях Мильчика:

И он верил в то, что ему предстоит в ближайшем будущем эта огромная организационная работа, верил в то время, когда Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов уже хотел распинать его за его якобы антидемократическую работу.

Я не знаю существа происходивших там недоразумений между штабом округа в лице старого социалиста-революционера Рутенберга и Петроградским советом, но накануне моего отъезда Рутенберг говорил мне, что его требуют к ответу.

И я чувствовал, что тут начинается разрыв, а когда произошел срыв власти большевиками, я был уверен, что они в первую очередь арестуют Рутенберга. И он был арестован в первый же день (там же: 433).

В истории Октябрьского государственного переворота имя Рутенберга связывается с защитой Зимнего дворца. Как уже повелось в описаниях его биографии, здесь вновь не обошлось без выплачивания чуть ли не обязательной дани гиперболическим увлечениям и легендам. Один из авторов нью-йоркского «Русского слова», издалека обозревая события в революционном Петрограде и, возможно, поэтому несколько меняя масштабы и преувеличивая роль личности Рутенберга в истории, писал:

Рутенберг был одним из первых схвачен и посажен в крепость, потому что отсутствующий из Петрограда Керенский отдал приказание Рутенбергу заменить его в подавлении большевиков (Як. 1917: 4).

Примерно то же самое пишет вообще-то более осведомленный М. Новомейский, но здесь также не устоявший перед искушением украсить «житие» Рутенберга эффектной небылицей:

Когда из-за успешных действий большевиков Керенский был вынужден покинуть столицу, чтобы искать военной помощи за ее пределами, он призвал Рутенберга и передал ответственность в его руки: «Помогите исполнить обязанности главы правительства». В его помощники он приставил инженера Пальчинского, члена партии эсеров из Иркутска (Novomeiskii 1962:13).

К этой шаткой в фактологическом отношении конструкции Новомейский монтирует еще знаменитую легенду о предложении Рутенберга ликвидировать Ленина и Троцкого, что заставило бы историю двигаться по-другому. Правда, ориентирующийся в российских реалиях все-таки лучше, чем иностранцы, он «смягчает» ситуацию оговоркой о том, что следовать этому предложению было все равно слишком поздно (там же).

В действительности же роли распределились следующим образом: когда выяснилось, что начальник обороны Петрограда Г.П. Полковников действует нерешительно, было решено заменить его министром призрения Н.М. Кишкиным, назначив его «уполномоченным по водворению порядка в Петрограде с правами генерал-губернатора». Это решение приняли утром 25 октября на заседании Временного правительства, которое проходило под председательством А.И. Коновалова. Керенский, который в это время уже покинул Петроград, писал впоследствии, что именно Кишкин остался после его отъезда руководить обороной города (Керенский 1922а: 13). В помощники Кишкину дали Пальчинского и Рутенберга.

Как отмечал сам Керенский, накануне решающего выступления большевиков 25 октября 1917 г. в стане Временного правительства и подчиненных ему сил царили смятение, развал и измена, включая предательский план ареста самого премьера и замены его фигурой, способной обеспечить сильную власть (Керенский 1922а: 10).

Защите Зимнего дворца в день большевистского переворота и деятельности остатков «лимонадного правительства» посвящено большое количество мемуарной и исследовательской литературы. Ее анализ указывает на то, что нет никаких оснований представлять дело так, будто бы Рутенберг был главным организатором обороны последней цитадели российской демократии. Не случайно его имя отсутствует в целом ряде воспоминаний рядовых защитников Зимнего дворца, для кого он был и остался неведомой фигурой (см., скажем, воспоминания адъютанта Школы юнкеров А.П. Синегуба (Синегуб 1922: 121-97) или кадета 2-й Петергофской школы прапорщиков К. де Гайлеша (Гай-леш 1971: 6–7), ср.: Суханов 1922-23, VII: 159–222, и др. Более того, у некоторых современников боевая дружина, оставшаяся защищать Зимний, и Рутенберг в их числе, вызывала ироническое недоверие. 25 октября 1917 г., накануне падения Временного правительства, В. Амфитеатров-Кадашев сделал в своем дневнике запоминающуюся запись: