Хью Броган - Джон Кеннеди

Таким образом, у Кеннеди были основания смотреть в будущее, в том числе на гонки 1960 года, с большими надеждами. Демократы были за его кандидатуру на пост вице-президента (что уже само по себе доказывало, что вопрос о католицизме потерял былую остроту), но, как он сказал в интервью журналисту Джо Элсопу: «Я категорически против ограничений во всех проявлениях» [13] Джозеф Элсоп. Я видел самое лучшее. Нью-Йорк, Нортон, 1992. С.406. . Столь же определенно он высказался и в беседе со своим другом Дэйвом Пауэрсом: «Если мы как следует поработаем в течение следующих четырех лет, то можем получить всю мыслимую власть» [14] КУИ: Дэйв Пауэрс. . Именно так он понимал перспективность.

И как все теперь знают, он достиг цели; но, судя по другим оценкам, не было столь очевидным, что он станет президентом. Перспективность имеет мало общего с заслугами или опытом. Вряд ли кто-либо из членов партии удивился бы, если бы Кеннеди оказался не подготовленным к этой работе. Президентство стало исторической вершиной его карьеры. Три выдающихся человека занимали по очереди этот пост: демократы Рузвельт и Трумэн и республиканец Эйзенхауэр. Большие исторические испытания, последовавшие одно за другим — депрессия, затем вторая мировая война и, наконец, «холодная война» — были успешно преодолены, и страна почти непрерывно процветала, начиная с 1945 года. Наконец был осознан потенциал возможностей Америки и, в то время как страна превосходила все другие нации в мире, президент, который ее олицетворял, выглядел наиболее представительным из государственных лиц. Его ответственность была столь же велика, как и его власть, и к любому, кто претендовал на эту должность после Эйзенхауэра, не казалось чрезмерным предъявлять требование иметь способности и опыт, по меньшей мере равные тем, которыми обладал Айк. Единственная задоринка состояла в том, что приобрести их было невозможно. Из всех вероятных кандидатов лишь Эдлей Стивенсон в чем-то соответствовал этому требованию, но так как он дважды проиграл президентские выборы, то с трудом верилось, что достигнет успеха в третий раз.

Создатели конституции США, при всем благоговении перед историческим прошлым, не подумали об учреждении чего-то наподобие почетной должности, что предусматривало создание консульства в республиканском Риме для тех, кто до этого служил на менее важных постах. Такая должность неофициально возникла в первые пятьдесят лет существования конституционного правительства, когда никто, кроме Джорджа Вашингтона, не мог быть избран президентом, не поработав до этого в качестве вице-президента, госсекретаря США или сенатора; так, Мартин Ван Верен прослужил на всех трех постах. Но в 40-х годах прошлого столетия на первый план вышел критерий перспективности, и с тех пор основные политические партии стали обращать внимание на кандидата только в том случае, если он мог выиграть; не собирались отказываться от принятой практики и на выборах в 1960 году. Даже в XIX веке, когда Джеймс Брайс писал свое классическое объяснение того, почему больших людей не выбирают президентами, эта система в целом работала не так уж плохо [15] Джеймс Брайс. Американский союз. Лондон, 1888, часть 1, гл.8. . Это ненамеренно причинило вред в случае с Бачененом и Грантом, но принесло пользу республике, выведя на арену Полка, Кливленда и, несомненно, Линкольна (чья карьера вплоть до 1860 года давала мало поводов считать, что он подойдет для этой работы). Вместо создания абстрактных и малореалистичных критериев оценки Кеннеди (и его соперников) следует обратиться к имеющему гораздо больший смысл вопросу о том, какие качества Кеннеди сыграли важную роль для его избрания президентом. И с конца 50-х годов множество опытных политиков и журналистов с жаром принялись исследовать этот вопрос.

Кеннеди был американским аристократом, хотя снобы Бостона и Филадельфии с трудом принимали этот факт. Его семья считалась парвеню, «выскочкой», почти как это было с лордом Мельбурном, английским либеральным премьер-министром, которым Кеннеди так восхищался и на кого весьма походил. Оба его дедушки были лидерами Демократической партии в Бостоне: его дед по матери, Джон «Душка» Фицджеральд (более известный как «душка Фиц») был первым американо-ирландским мэром города. Его отец являлся одним из первых помощников Франклина Рузвельта и впоследствии в правительстве «Нового курса» занимал должность главы службы безопасности и валютной комиссии (согласно пословице, «нет лучше лесника, чем бывший браконьер»), а также председателя морской комиссии. С 1938-го по 1940 год он служил послом в Британии, вначале успешно, затем с губительным для себя результатом: он придерживался политики мира даже после того, как от этого отказался его друг Невилл Чемберлен, и вызвал к себе негативное отношение как в Британии, так и в своей стране. Его пригласили для поддержки кандидатуры Рузвельта при выдвижении на третий срок, но после этого его политическая карьера окончилась, и ему пришлось направить силы на воспитание своих сыновей (дочерям предписывалась поддерживающая роль). Он дал своим мальчикам полезное, т. е. не католическое образование; это были привилегированные протестантские закрытые учебные заведения, Гарвардский колледж и различные высшие академии (его старший сын, Джо-младший, поступил в Лондонскую экономическую школу). Джек, второй сын, также воспользовался предоставленными шансами. Дж. Л. Гелбрейт с полуиронией-полусожалением вспоминал его буйные проделки на последнем курсе, когда он и сам был небогатым молодым гарвардским преподавателем, выходцем из отдаленных сельских провинций Канады. Ирония состояла в том, что Кеннеди всегда считал себя неудачником, одним из угнетенных ирландцев, которых сначала притесняли англичане в Ирландии, затем «истинные» бостонцы в Массачусетсе. Обычные отношения между бостонскими ирландцами, независимо от их богатства, однажды стали важнейшей взаимосвязью между конгрессменом Кеннеди и его избирателями. Но все же это было достаточно фантастично.