Владимир Шевелев - Н.С. Хрущев

Американская администрация исходила из доктрины «сдерживания коммунизма». Хрущев же, в силу своего внешнеполитического непрофессионализма и повышенной эмоциональной возбудимости, все больше втягивался в навязанную Западом гонку вооружений.

В 1957 году в СССР состоялись успешные испытания первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты. Территория США отныне стала уязвимой для внешнего удара. Советский Союз приступил к крупномасштабному оснащению ракетным вооружением своих сухопутных сил, ВВС и флота. В условиях противостояния двух сверхдержав и двух упрямых и неуступчивых лидеров — Хрущева и Эйзенхауэра — нашей стране с ее более слабым экономическим и научно-техническим потенциалом приходилось намного тяжелее. Однако отныне советский лидер мог позволить себе угрожать «империалистам» ядерным возмездием.

Хрущев обожал выступать, особенно по международным проблемам. Как свидетельствует Д. Шепилов, помощники всегда готовили для него тексты выступлений. «Иногда Хрущев заранее осваивал подготовленный для него текст, иногда не осваивал. Вооружившись очками, запинаясь и оговариваясь на сложных словах или неведомых терминах и фамилиях, Хрущев мученически пробивался сквозь чужой текст, как сквозь проволочные заграждения». Он мучился, аудитория скучала. Наконец Хрущев не выдерживал: «Ну, теперь я немного оторвусь от текста». Аудитория сразу оживлялась. А Хрущева уже несло — «у американских империалистов рожа в дерьме», а «Эньзеньхауру надо заведовать детским садом». Вдоволь натешившись, он спохватывался: «Ну, я оторвался немного от текста. Я вижу вон, как иностранные корреспонденты выбегают из зала, телеграммы готовятся давать: Хрущев так сказал, Хрущев этак. Советую вам: поменьше брешите, господа хорошие. Мы самого бога за бороду взяли, а уж на вас найдем управу… Перехожу к тексту».

После этого речи Хрущева, опубликованные у нас и на Западе, бывало, кардинально отличались друг от друга, что иногда даже приводило к международным осложнениям и доставляло немало хлопот МИДу.

Тревожно начинался 1959 год. Германский вопрос оставался бомбой замедленного действия. Над Советским Союзом безнаказанно летали американские самолеты-разведчики «Локхид У-2», фотографируя секретные объекты. 21 февраля в Москву прибыл премьер-министр Англии Гарольд Макмиллан. Переговоры между Хрущевым и Макмилланом шли трудно, однако в итоге высокие стороны договорились о необходимости встречи «большой четверки» на высшем уровне.

По итогам визита Макмиллана Хрущев дал в Кремле обед. Начался он большой речью Хрущева. Как обычно, он вскоре уже отошел от написанного текста и стал яростно громить американский империализм.

Сидевший справа от Макмиллана маршал Ворошилов, бывший в то время председателем Верховного Совета СССР, спросил у переводчика:

— Никита читает по бумажке или говорит то, что вздумается?

— Никита Сергеевич сначала зачитывал, а теперь говорит экспромтом.

— Это плохо, — озабоченно проговорил старенький маршал. — Слушай, дружок, когда я начну засыпать, ты толкай меня и не давай спать.

Вскоре Ворошилов задремал. Переводчик не решался его будить, однако вмешался охранник, который потряс маршала за плечо, а переводчику наказал:

— Ты за ним приглядывай, не дай бог храпеть начнет!

В конце июля 1959 года в Сокольниках открылась американская выставка. В Москву прибыл вице-президент США Ричард Никсон. Эта выставка положила начало культурному обмену СССР с США, инициированному Хрущевым, который считал, что наша страна вполне может померяться достижениями с американцами. Однако и советское руководство и американская администрация рассматривали выставку как продолжение «холодной войны» иными средствами. Еще в июне 1959 года ЦК КПСС принял постановление, в котором говорилось о необходимости «противодействия намерениям организаторов американской выставки в Москве использовать свою выставку в целях пропаганды среди советских людей буржуазной идеологии». Отдел пропаганды и агитации ЦК партии предусмотрел меры по организации отрицательных записей в книге отзывов посетителей с критикой американского образа жизни, общественного и государственного устройства США.

Идеологический натиск начал сам Хрущев, сразившись с Никсоном перед телекамерами в эмоциональной полемике, изображая, как Советский Союз догонит и перегонит Америку. А когда американский вице-президент, решив сгладить ситуацию, заявил: «У вас лучше ракеты, а у нас — цветные телевизоры». Хрущев компромисса не принял: «Нет, у нас и телевидение лучше!» Умелое «пропагандистское обеспечение» привело к тому, что американские организаторы выставки позднее признали ее «фактический провал», хотя и отметили дружеское отношение со стороны советских посетителей и их большой интерес к США.