Лоуренс Рис - Темная харизма Адольфа Гитлера. Ведущий миллионы в пропасть

Некоторые заговорщики, такие, как ротмистр Георг фон Безелагер, еще один офицер аристократического происхождения, мечтавший покончить с Гитлером, был эмоционально не готов встретиться с Гитлером лицом к лицу и пристрелить его. Хотя фон Безелагер доказал свою храбрость в бою, он признавался ‹20›, что эта задача ему «не по плечу». «Даже охотника охватывает лихорадочное возбуждение, когда он берет долгожданную жертву на мушку», — написал Фабиан фон Шлабрендорф, которому была понятна неспособность Безелагера выстрелить в Гитлера. «Какую бурю должен переживать человек и в душе, и в мозгу, когда, преодолев тысячу препятствий, понимает, что обстоятельства складываются удачно, и с риском для жизни выхватывает пистолет, четко сознавая, что успех или провал этого дела решит судьбу миллионов!» ‹21›Чтобы решить эту проблему, Безелагер предложил создать группу и напасть на телохранителей Гитлера, чтобы пристрелить его в перестрелке, — предложение, которое сочли невыполнимым и отвергли.

Если бы Гитлер посетил группу армий «Центр» еще раз, то заговорщики попытались бы убить его, открыв огонь все вместе, одновременно и совершив, что называется, «коллективное покушение». Этот план убийства Гитлера был рассчитан на то, чтобы «облегчить груз ответственности, давящий на всякого, не лишенного совести человека» ‹22›. Но после марта 1943 года Гитлер больше не приезжал.

Год спустя, в марте 1944 года, наконец нашелся человек, готовый встретиться с Гитлером лицом к лицу и пристрелить его. Ротмистр Эберхард фон Брайтенбух, адъютант фельдмаршала Буша, вызвался убить фюрера из своего личного оружия на военном совещании в Бергхофе. Но, по иронии судьбы, в тот день младших офицеров не допустили на встречу с Гитлером ‹23›.

Спустя четыре месяца 20 июля 1944 года произошло самое знаменитое покушение на Гитлера. И вновь покушавшийся решил не стрелять, а взорвать его. Человек невероятно благородных кровей, родившийся в собственном замке, граф Клаус Шенк фон Штауффенберг поместил бомбу, спрятанную в портфеле, под стол в конференц-зале во время дневного совещания Гитлера с военными в ставке «Волчье Логово». Положив бомбу, спрятанную в портфеле под стол, Штауффенберг покинул совещание и улетел в Берлин, чтобы координировать действия заговорщиков там. Бомба взорвалась в 12.50, но Гитлер, как всем известно, отделался мелкими царапинами.

В пять часов вечера того же дня в здание военного министерства на Бендлерштрассе в Берлине (где находился штаб армии резерва) вошел Людвиг Бек. Уже много лет — с перерывами — он участвовал в заговоре против Гитлера, и заговорщики выбрали его на пост главы государства. Поскольку, как говорит Ганс Гизевиус, дипломат, участвовавший в подготовке переворота: «Генерал Людвиг Бек на самом деле стоял над партиями…Бек был единственным генералом с незапятнанной репутацией, он один добровольно ушел в отставку» ‹24›.

Вся сложность заключалась в том, что ни Бек, ни кто-либо другой из заговорщиков, не знал наверняка, что Гитлер мертв. Кейтель позвонил по телефону из «Волчьего Логова» и сообщил, что произошла попытка покушения, но Гитлер получил лишь легкие ранения. Но говорил ли он правду? Кроме того, оставалось непонятным, за кем пойдут войска, расквартированные в Берлине. Бек спросил генерала Фридриха Ольбрихта, начальника Общевойскового управления Верховного командования сухопутными войсками (ОКХ) и тоже участника заговора, насколько надежна охрана, которую он выставил у входа в здание. Бек хотел знать, готовы ли эти люди идти за Ольбрихтом на смерть. Это был коренной вопрос заговора. То, что Гитлера окружали люди, готовые умереть за него, не требовало доказательств. Части лейб-гвардии Адольфа Гитлера в составе СС — как и все формирования СС — имели девиз: Meine Ehre heisst Treue («Моя честь называется преданностью»). А солдаты Ольбрихта — пойдут ли они на смерть, если их атакуют части, преданные Гитлеру. «Я не знаю», — вот все, что мог сказать Ольбрихт ‹25›.

Не ослабевающая способность Гитлера вызывать в окружающих чувство личной преданности еще раз, и в очень яркой форме, проявилась в ту ночь, когда Йозеф Геббельс вручил телефонную трубку дрожащему от страха майору Отто-Эрнсту Ремеру, командиру охранного батальона « Großdeutschland » («Великая Германия»), и тот услышал в трубке голос Гитлера: «Вы узнаете меня, майор Ремер? — спросил Гитлер. — Вы узнаете мой голос?» ‹26›Ремер ответил, что узнает, и Гитлер приказал ему принять все меры, чтобы подавить путч. Ремер немедленно повиновался.