Алексей Тепляков - «Непроницаемые недра» - ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.

Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревком руководили громадным краем, приводя в движение губернские, уездные и волостные ревкомы, советы, парткомы всех уровней и сельские комячейки. Структура органов ЧК (полпредство, губчека, уездные чека и политбюро, волостные уполномоченные) копировала эту систему управления, за исключением того, что на нижнем (волостном) уровне действовали в большей степени конспиративные сотрудники-резиденты, вербуемые нередко из представителей местной власти.

Зимой-весной 1920 г. функции общесибирского органа ВЧК исполняла Омская губчека, в которую с 1 января 1920 г. была преобразована Сибчека. 26 декабря 1919 г. Левитина сменил бывший начальник Секретного отдела ВЧК С.Г. Уралов. Судя по всему, он не был столь радикален, как приехавший позднее Павлуновский (возможно, именно с этим обстоятельством оказалось связано удаление Уралова из ВЧК почти сразу по возвращении из Сибири). С конца декабря 1919 г. до апреля 1920 г. Уралов руководил сначала Сибчека, а затем Омской губчека, будучи де-факто лидером всех региональных чрезвычаек [59] В литературе указывается, что Уралов был первым полпредом ВЧК в Сибири (см. "В.И. Ленин и ВЧК…" C.612), но это неверно. Ошибочным является и мнение (см. Исаев С.М., Угроватов Л.П. "Правоохранительные органы Сибири в системе управления регионом (1920-е гг.)". — Новосибирск, 2006. С 80). что до апреля 1920 г. в Сибири отсутствовал единый орган по борьбе с контрреволюцией. .

Организационный период Уралов явно затянул: только к 1 февраля 1920 г. Омгубчека в основном закончила формирование основных своих отделов — Секретно-оперативного во главе с Петровым (в марте его заменил П.В. Гузаков) и Юридического под начальством Я.С. Гранова. К этому моменту Омская ЧК насчитывала 158 сотрудников, в том числе 32 — ответственных; коммунистами из них была почти половина — 72. Охранял губчека 208-й батальон из 1.500 бойцов, включавший в том числе 160 кавалеристов, 40 конных разведчиков и располагавший четырьмя пулемётами.

В отчёте для Сибревкома Уралов сообщал, что с 7 декабря 1919 по 1 февраля 1920 г. чекисты не зафиксировали ни восстаний, ни контрреволюционных заговоров. Сибчека занималась регистрацией всех прибывших в Сибирь с августа 1918 г., то есть после ликвидации советской власти, а отделы управления при губревкомах обязывались взять на учёт всех активных участников свержения большевиков. Обысков за указанный период произвели 325, конфискаций имущества — 33. Арестовано было 577 чел., в том числе 378 — за контрреволюционную деятельность, 15 — антисоветскую агитацию, 25 — спекуляцию, 26 — хулиганство, 16 — хранение оружия, 9 — шпионаж. 48 чел. были задержаны с целью выяснения личности, 5 — за убийство, 4 — за бандитизм, 4 — за саботаж, 3 — «за провокацию», по одному — за побег, дезертирство и грабёж, а одного арестовали как заложника.

Из 577 арестованных за указанный период было освобождено 290. Из оставшейся половины расстреляли 53 чел.: 13 — за шпионаж, 13 — контрреволюционную деятельность, 13 — участие в расстрелах советских работников при белых, 10 — службу в карательных отрядах, 2 — «умышленное» хранение оружия, по одному — за хищения и бандитизм. В концлагерь заключили 40 чел., в тюрьму — 14.

В январе-феврале 1920 г. омские чекисты, наводя порядок в новорожденном советском аппарате, арестовали за хищения изъятого при обысках имущества и пьянство почти весь состав городского угрозыска во главе с его начальником Быковым, а также ряд работников учётно-реквизиционной комиссии — за присвоение конфискованных вещей. Секретно-оперативный отдел вёл разработку архиепископа Сильвестра, готовясь предъявить ему обвинения в антисоветской агитации и организации противобольшевистских «дружин Святого креста» [60] ГАНО. ФЛ. Оп.2а. Д.2. Л. 13–15. . Среди первых явно сфабрикованных дел было дело группы офицеров, обвинённых во взрыве омского моста при отступлении белых.

Тогда же коллегия Омской ЧК вступила в острый конфликт с партийной ячейкой. Партячейка в начале февраля 1920 г. обвинила руководителей губчека в самоуправстве (те увеличили рабочий день и высылали в отдалённые районы недовольных сотрудников), и даже в сочувствии контрреволюционерам. Члены коллегии нанесли ответный удар, обратившись в Сибревком с рапортом, в котором заявляли о невозможности дальнейшей работы с бюро ячейки, и просили разрешения привлечь бюро и председателя собрания к ответственности за клевету, «вмешательство в секретно-следственные дела комиссии и разглашение их на общих собраниях», деморализацию сотрудников губчека и бойцов 208-го отдельного стрелкового батальона, которые в результате стали позволять себе самочинные обыски и аресты. Лидеры чрезвычайной комиссии, квалифицируя действия бюро ячейки как «политические преступления», просили Сибревком предоставить коллегии губчека «больше самостоятельности» в решении внутренних вопросов.