Александр Шульгин - Tihkal

К пяти часам дня все кончилось. Уходя, агент Фоска обещал вернуться на следующий день для окончательного завершения проверки.

Ночью, прижавшись друг к другу в теплой постели, мы подводили итог нелегкому дню и утешали друг друга. Шура сказал:

- В конце концов в какой-нибудь Гватемале или Боливии нас бы просто расстреляли.

- Точно. А потом, они ничего не подбросили...

- И правда, все не так уж и плохо.

- И не обыскали наш дом, не залезли в компьютер, не забрали переписку.

- А ты уверена, что они не сделают это завтра?

- Нет, дорогой, ведь завтра ты позвонишь тому адвокату, который тебе так понравился по телефону. Помнишь ты говорил, что это умный человек, и что если тебе понадобится адвокат...

- Да, конечно. Кассман. Надо с утра ему позвонить.

- И надо будет спрятать все письма...

- Посмотрим, что скажет адвокат.

- И сохранить всю информацию из компьютера на дискетах, а то вдруг им придет в голову забрать компьютер. (Честно говоря, мне не верилось в такое развитие событий).

- Ты представляешь, завтра эта скотина опять придет.

- Ты знаешь, они были удивительно вежливы, даже спрашивали разрешения войти в туалет. С чего бы это?

- Ничего себе вежливость! Растоптать несчастные кактусы!

Очевидно, Шура все еще не оправился от этого удара. Я обняла его и больше ничего не говорила.

В пятницу Фоска вернулся, на этот раз в сопровождении одного полицейского. Вопросы заняли всего два часа, и по большей части это было повторение предыдущего допроса. Однако Фоска сделал одно важное заявление:

- Вашингтон хочет отозвать вашу лицензию, доктор Бородин.

- Я уже понял - отвечал Шура. Сегодня он не улыбался, но был спокоен и уверен в себе.

Возник разговор о том, может ли добровольый отказ от лицензии спасти Шуру от дальнейших преследований со стороны местной и федеральной власти и от штрафов. Опять Фоска повторял: "Я ничего не решаю, я простой исполнитель".

И хотя мы вполне уверены в том, кто именно отдал приказ, мы никогда не сможем это доказать. Скорее всего, приказ звучал примерно так: "Закройте этого идиота! Он позорит нас своей книжкой, и мы хотим снять его лицензию. Можете делать что угодно в пределах закона, только отберите ее!" Что-то в этом роде. Но они не могут нам запретить одну вещь: - продолжать распространять научную информацию. Первая поправка к Конституции все еще действует!. Может быть, судя по тому, что происходит, ее отменят, новсе же не так скоро.

И вот большая проверка завершена. По крайней мере, официальная ее часть.

Через несколько дней мы навестили адвоката Теда Кассмана. Это оказался умный человек с лукавой улыбкой и слегка сардоническим чувством юмора. Мы рассказали ему все, что произошло.

На следующий день с разрешения хозяина мы привезли в его офис большие коробки с накопившейся за долгие годы корреспонденцией.

Какие же выводы мы извлекли из случившегося? Во-первых, теперь мы знаем, что то, что один инспектор назвал в своем отчете "образцовой лабораторией", может быть через некоторое время другим инспектором названо "свинарником". Даже если ты полностью уверен в ценности твоей работы, ты не можешь быть полностью защищен от нападок тех, кто так же уверенно полагает, что ты ошибаешься, или даже считает тебя преступником. Хотя в большинстве случаев, если ты как-то досадил официальным лицам, тебя будут преследовать не из-за разницы мировоззрений и философий, а только для того, чтобы показать, что они сильнее тебя, и даже если ты не боишься их власти, тебе придется с ней считаться.

(Так что если не хочешь или не можешь позволить себе бороться с государственной машиной - то выходи из игры и помалкивай).

Мы также выяснили, что несмотря на откровенную ненависть и стремление наказать нас, данное правительственное агентство решило не переступать закон и играть по честному. Конечно, они использовали грязные приемы, и, разумеется, было много лжи (об этом пойдет речь далее), но по крней мере они ничего не подбросили и не подтасовали результаты анализа образцов почвы.

И последнее, неожиданное и самое ценное наблюдение касается человеческого поведения. Я наконец поняла, как работает "прокурорское мышление", как я это называю: раньше я ни разу не наблюдала его в действии. Вкратце я могу объяснить это так: когда силы правопорядка проводят следствие (в данном случае в нашем доме), они исходят не из вопроса "Виновен ли человек (подозреваемый)?", а из вопроса "Как бы нам найти повод привлечь этого человека к ответственности?"