Array Коллектив авторов - Последний император Николай Романов. 1894–1917 гг.

Мы видели, как Распутин, воспользовавшись отчаянием, наполнявшим душу Императрицы, сумел связать свою жизнь с жизнью Цесаревича и таким образом приобрести все большую власть над матерью. Каждый раз его вмешательство как будто вызывало улучшение в здоровье ребенка и тем самым усиливало его обаяние, увеличивая вместе с тем и веру в силу его заступничества.

Однако по прошествии известного времени Распутин как будто опьянел под влиянием своего внезапного возвышения. Он счел свое положение достаточно прочным, бросил осторожность, которую соблюдал на первых порах своего пребывания в Петербурге, и вновь стал предаваться излишествам. Но делал он это с большой ловкостью, так что долгое время вводил многих в заблуждение насчет своей личной жизни. Только мало-помалу слух о его разврате стал распространяться и встречать доверие. Сначала против старца раздалось лишь несколько слабых голосов, но вскоре к ним присоединились более уверенные и многочисленные голоса. Первою попробовала разоблачить при Дворе обманщика воспитательница Великих Книжен, Тютчева. Ее усилия разбились о слепую веру Государыни. Среди обвинений, которые она возводила против Распутина, нашлись такие, которые она в порыве своего негодования недостаточно проверила. Их ложность бросилась в глаза Императрице. Видя свое полное бессилие и желая снять с себя ответственность, Тютчева просила, чтобы Распутину был, по крайней мере, запрещен вход в этаж, где жили дети. Государь вмешался в этот вопрос, и Ее Величество уступила, но не потому, чтобы ее убеждение было поколеблено, а из чувства миролюбия и снисхождения к Тютчевой, которую на ее взгляд ослепляли ее узкое усердие и самая ее преданность. <���…>

<���…> „Смиренный сибирский мужик“ стал опасным противником, у которого полное отсутствие совести соединялось с величайшею ловкостью. Прекрасно осведомленный и имея ставленников как при Дворе, так и среди лиц, окружающих министров, он старался предупредить появление на горизонте каждого нового врага, заранее ловко набрасывая на него тень. Он предвещал под видом предсказаний нападки, которые будут против него направлены, остерегаясь однако слишком точно обозначать своих противников. Таким образом, когда против него готовился удар, в руке которая его направляла, оказывалось уже заранее притупленное оружие. Ему случалось часто заступаться за тех, кто на него клеветал, заявляя с деланным смирением, что эти испытания необходимы для его спасения. Слепому доверию, которое они сохранили к нему до конца, способствовало то обстоятельство, что Государь и Государыня привыкли видеть, как те, кому они оказывали особое внимание, становились средоточием интриг, и как под них подкапывались. Они знали, что достаточно выразить кому-нибудь благосклонность, чтобы на него обрушились нападки завистников. Вот почему они были убеждены, что совершенно особое расположение, оказываемое ими темному мужику, должно было разнуздать против него всеобщую ненависть и зависть и сделать его жертвой самых худших поклепов. Тем временем скандал мало-помалу стал переходить за пределы религиозных кругов, о нем говорили, хотя еще и обиняками, в политических и дипломатических сферах и на него намекали в речах в Государственной думе.

Весною 1912 года граф Коковцев, бывший тогда председателем Совета министров, решился переговорить об этом с Государем. Это выступление было тем более щекотливо, что до того времени влияние Распутина давало себя чувствовать только в церковных кругах и среди Императорской семьи; это были две области, в которые Царь неохотно допускал вмешательство министров. Государь не убедился доводами доклада, но понял, что уступка общественному мнению была необходима. Несколько времени спустя после отъезда Их Величеств в Крым, Распутин покинул Петербург и направился в Сибирь.

Тем не менее власть его была не из тех, которые уменьшаются от расстояния. Напротив, последнее могло только возвысить обаяние старца, способствуя его идеализации.

Как и в прежние его отлучки, между Покровским и различными резиденциями Царской семьи в течение 1912 года происходил частый обмен телеграммами через посредство г-жи Вырубовой.

В отсутствие Распутин становился еще могущественнее, так как власть его была чисто психической и основывалась на вере. Над теми, кто хочет верить, власть иллюзии безгранична: история человечества дает этому доказательства».