Олесь Бузина - Воскрешение Малороссии

Начавшись в 1648 году на экономическом подъеме, восстание Богдана Хмельницкого завершилось экономической катастрофой. Первоначальные успехи плавно переросли в бесконечную казачью междоусобицу.

Гетманы расплачивались собственным народом за военную помощь татар. Польские карательные отряды выжигали местечки. Так продолжалось ни много ни мало три десятилетия! Южная граница христианского мира, проходившая по Украине, оказалась открытой — сюда хлынули турки, захватившие Каменец-Подольский и Чигирин.

Правобережная Украина на полвека запустела до самого Львова. Даже через несколько поколений тут можно было наглядно увидеть плоды эпохи, начавшейся после смерти гетмана Богдана и названной современниками Руиной. Казачий историк Самуил Величко, побывавший в этих местах уже на заре XVIII века, оставил описание страшной картины разрушения: «Проехал я Волынь и княжество Русское (так официально называли тогда Галичину. — Авт.) до Львова, Замостья, Бродов и дальше, и перед моими глазами предстали многочисленные обезлюдевшие города и замки, пустые валы, когда-то насыпанные человеческим трудом... Все они служили тогда за пристанище дикому зверью. Я заметил, что крепости, попадавшиеся нам на пути в военном походе (в Челганском, в Константинове, Бердичеве, Збараже и Сокале), одни стоят малолюдные, другие совсем опустели — разрушенные, заросшие землей, заплесневевшие, обсаженные бурьяном и полные только червей и змеев, что там гнездились. Присмотревшись, увидел я покрытые мхом, камышом и зельем просторые тамош-ние украино-малороссийские поля и просторые долины, леса и большие сады, красивые дубравы и реки, пруды и запущенные озера. И это был край, который воистину когда-то, уже жалея за утратой его, называли поляки раем мирским — был он перед войной Хмельницкого словно другая земля обетованная, что кипела молоком и медом. Видел я, кроме того, в разных местах много человеческих костей сухих и голых — их покрывало одно только небо, я спрашивал тогда себя: «Кто они?» Насмотрелся я всего этого — пустого и мертвого, переболел сердцем и душой — ибо сделалась пустыней эта прекрасная когда-то и переполненная всякими благами земля, часть отчизны нашей украино-малороссийской».

Нормальная жизнь сохранилась только на Левобережной Украине — в Малороссии, которая оказалась под властью московского царя. Десять казачьих полков, составлявших Гетманщину, процветали. «Богат и славен Кочубей, его поля необозримы», — напишет об экономическом могуществе «новых украинцев» того времени Пушкин. Его слова — не преувеличение. Гетманская Украина не платила налогов в царскую казну. Земельные наделы после того, как Хмельниччина смела польскую шляхту, разделили с помощью очень нехитрого приема— так называемой «займанщины». Кто первым прибежал и огородил участок — того и земля. Естественно, что больше всех огораживала старшина.

Царское правительство заботилось о своих новых подданных. Вместо дырявых пикетов запорожцев на границе с Крымским ханством оно построило Украинскую линию. Под ее защитой можно было богатеть и разлагаться, сколько душа пожелает. От сытной жизни сразу же расцвел алкоголизм. «Малороссияне, — констатировал в 1761 году гетман Разумовский, — не только пренебрегают земледелием и скотоводством, от которых проистекает богатство народное, но еще, вдаваясь в непомерное винокурение, часто покупают хлеб по торгам дорогою ценою не для приобретения каких-либо себе выгод, а для одного пьянства, истребляя лесные свои угодья и нуждаясь от того в дровах, необходимых для отапливания их хижин».

Полунезависимая гетманская держава очень напоминала нынешнюю Украину. Везде процветало взяточничество и кумовство. Очередной обладатель булавы растыкивал ПО хлебным местам своих близких и родичей. Образование пребывало в упадке. Армия разложилась. Казачьи полки не представляли никакой реальной боевой силы. Для поддержания хоть какого-то порядка гетманы нанимали два-три сердюцких полка из полууголовного сброда. Это была тогдашняя «прохвесийна» армия.

Но ни с кем воевать она не могла — только с собственными обывателями.