Владимир Пещерский - «КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо

Заинтересованным лицам рейха нетрудно было сфабриковать компрометирующее КПГ дело. Недостатка в провокаторах, готовых за деньги выполнить любую грязную работу, немецкая полиция не испытывала. Однако достаточно громкого дела о «коммунистических заговорщиках», как свидетельствует хроника тех лет, в судебных инстанциях Пруссии не рассматривалось. Это тем более может показаться странным, что во главе отдела 1А (политической полиции Пруссии) стоял Р. Дильс, с осени 1932 года рьяно служивший нацистам. Он передал Герингу значительное количество секретных материалов полиции о врагах национал-социалистов, но ничего, что позволило бы обвинить коммунистических лидеров в предосудительных связях, найти так и не сумел. Очевидно, кто-то вставлял палки в колеса шефу политической полиции, но кто именно — ни Дильсу, ни его коллегам из СД (службы безопасности Национал-социалистической партии) узнать тогда не удалось.

В то же время, оставаясь в тени, Леман вел незаметную, но очень полезную для советских друзей работу, мешавшую собрать хоть какие-нибудь компрометирующие представительство СССР сведения, оперируя которыми можно было бы заявить о «вмешательстве Советского Союза во внутри германские дела и поддержке им коммунистических заговорщиков».

В 1933 году, на следующий день после назначения Гитлера рейхсканцлером Германии, Геринг, получивший полномочия комиссара по внутренним делам Пруссии, лично возглавил полицию этой земли и провел в ней радикальную чистку. Чуть ли не в считанные часы кадровый состав ее обновился, по некоторым данным, на две трети. Геринг сделал это по представлению Дильса, заранее наметившего кандидатуры полицейских, подлежавших немедленному увольнению, а также всех, кто не устраивал нацистов или казался подозрительным. Многие из них вскоре погибли или попали в концлагерь. На их место пришли штурмовики и эсэсовцы. Так создавалась кадровая основа будущей тайной государственной полиции.

Леман удержался на службе, не попал под молот нацистских репрессий по нескольким причинам. Во-первых, он, как уже говорилось, достаточно умело скрывал связь с советской разведкой и, конечно, не был замечен в сочувствии к «красным». Во-вторых, являлся опытным, знающим все тонкости контрразведывательного дела специалистом. То, что он отвечал за раз-работку советских дипломатов и работников торгпредства, послужило ему своего рода визитной карточкой, внушившей нацистам особое доверие. Да и в советской резидентуре позаботились о том, чтобы не поставить под удар Брайтенбаха, полагая, что на данном этапе для него важнее всего закрепиться, упрочить свое положение в новой полицейской структуре Германии — той, которой предстояло стать осевым стержнем репрессивного механизма фашистского государства.

Сначала в гестапо Пруссии, а затем, после объединения земельных полицейских органов, в центральной службе гестапо Леману суждено было проработать более двадцати лет. Он по-прежнему занимал ответственные должности, поднимался по служебной лестнице, отвечая в дальнейшем за контрразведывательное обеспечение объектов военной промышленности Германии. В 1939 году его назначают начальником одного из важнейших подразделений только что созданного РСХА. В 1941 году Леману поручили руководство обеспечением безопасности сооружаемых военных объектов, в том числе на Востоке.

Все это время он сотрудничал с советской разведкой, хотя после 1937 года о нем порой «забывали», так как работавших с Брайтенбахом разведчиков, знавших о нем руководителей внешней разведки репрессии затронули, вероятно, даже в большей степени, чем другие чекистские кадры. Нельзя исключить и того, что не в меру ретивые и недалекие исполнители, держа нос по ветру, поспешили отнести его к числу гестаповских «провокаторов», а измученные пытками разведчики могли вынужденно подписаться под этой преступной ложью.

Брайтенбаху приходилось самому напоминать о своем существовании советским товарищам, предпринимая рискованные шаги. Работая в центральном аппарате гестапо, который курировали такие отличавшиеся редкостной подозрительностью и феноменальным коварством организаторы тайного сыска, как Г. Мюллер и Р. Гейдрих, Леман все эти годы словно ходил по лезвию бритвы. Он встречался и с обер-палачом рейхсфюрером СС Г. Гиммлером. Малейшая неосторожность, допущенная агентом или знавшими о нем работниками резидентуры, грозила ему разоблачением, пытками в застенках и гибелью. Леман слишком хорошо знал, что такое гестапо, и проявлял большое мужество, по собственной инициативе возобновляя вдруг оборвавшиеся контакты и добывая новую информацию для советской разведки.