Александр Путятин - Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг.

Такая щедрость имела свои резоны. Василию III важно было добиться капитуляции Смоленска до подхода главных литовских сил. Учитывал он и опасность, исходящую от крымского ханства. Кроме того, московский князь хотел, чтобы Смоленск послужил примером для всех жителей Литвы, кто подумывает о переходе в русское подданство. А потому, вдобавок к прочим милостям, Василий III освободил смолян от некоторых «старых» налогов. Известие об этом городские послы приняли с благодарностью.

На следующий день, 30 июля, московские дьяки переписали горожан, а воевода Щеня привел их к присяге. 1 августа 1514 года Василий III в сопровождении епископа Варсонофия торжественно вступил в Смоленск. Народ, прослышавший о «московских милостях», встречал его радостными криками. Наместником Смоленска великий князь назначил боярина Василия Шуйского. Юрий Сологуб, пожелавший вернуться к королю, был отпущен на все четыре стороны. Однако Сигизмунд I не оценил его преданности: за сдачу Смоленска Сологуба обвинили в измене и отрубили голову.

Впрочем, совсем уж без предательства в этом походе не обошлось. Князь Михаил Львович Глинский обиделся, что наместником Смоленска назначили не его. Бывший литовский «перелет» задумал вернуться и вступил для этого в переговоры с Сигизмундом I. Тот переслал князю охранную грамоту, которую Глинский должен был показывать литовским отрядам по дороге в Оршу. Однако оставлять перебежчиков «без догляда» было, как видно, не в московских обычаях. Один из слуг Глинского доложил князю Михаилу Голице о бегстве господина и даже указал дорогу, по которой он двинулся в Литву. В ту же ночь Глинского догнали и схватили. А изъятая у него Сигизмундова грамота из охранного документа превратилась в неопровержимую улику.

Но поймавшие Глинского воеводы, князь Михаил Голица и боярин Иван Челядин, обладали, похоже, только сыскными талантами. Получив под свою команду большую армию, они проиграли генеральное сражение при Орше. 8 сентября 1514 года у слияния реки Крапивна с Днепром 30-тысячное литовское войско под командованием князя Константина Острожского разгромило их наголову. После этого на сторону Сигизмунда переметнулись города Дубровны, Мстиславль и Каючев. Правда, русских гарнизонов там не было. Местные феодалы, недавно перебежавшие на сторону «московитов», вернулись к королю, как только удача снова повернулась к нему лицом.

В Смоленске сторонники Сигизмунда устроили заговор, во главе которого встал, как ни странно, епископ Варсонофий. Он отправил к королю племянника с переметным письмом. Однако московский сыск и здесь сработал на «отлично». Кто-то из смолян донес на заговорщиков Василию Шуйскому. Наместник велел схватить изменников и доложил о них великому князю. Судя по тому, что Сигизмунд смог послать к хорошо укрепленному Смоленску лишь шеститысячный отряд, оршанская победа досталась литовцам недешево. Руководившего этим рейдом Острожского город встретил запертыми воротами и свежими трупами, «украсившими» крепостные стены. По свидетельству летописца, Шуйский велел повесить заговорщиков [4] Исключение сделали только для одного Варсонофия как для духовного лица. так, что «…который из них получил от великого князя шубу, тот был повешен в самой шубе; который получил ковш серебряный или чару, тому на шею привязали эти подарки…» {3} 3 Широкорад А.Б. Русь и Литва. М., 2004. С. 267. .

Тщетно Острожский посылал смолянам «прелестные» грамоты, королевских сторонников среди них больше не осталось. Предпринятый вскоре штурм показал, что остальные жители Смоленска не только хранят верность присяге, но и бьются крепко. А когда Острожский снял осаду, смоляне и московские ратники преследовали его отряд, отбив в дороге почти весь литовский обоз. Таким образом, Оршанская победа мало что дала Сигизмунду. Смоленск остался за «московитами». Не последнюю роль здесь сыграло то, что православные шляхтичи, как русского, так и литовского происхождения, не обнаруживали большого желания воевать против Василия III. Имеются много свидетельств, что в те годы они массово уклонялись от «господарской службы». Особенно это касается южных районов, страдающих от татарских набегов.

Надо сказать, что «южный фактор» на протяжении всех 122 лет войны имел важнейшее значение: тот, кому удавалось перетянуть на свою сторону крымского хана, получал большое преимущество. А потому сразу же началось то, что историки позже назовут «бахчисарайским аукционом»: московские и литовские послы наперебой стали предлагать владыке Крыма подарки и условия союза один другого лучше… Хан же, периодически «меняя фронт», старался в одинаковой степени ослабить обе стороны.