Александр Путятин - Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг.

За четыре дня, пока шло расследование, волнения в столице продолжали усиливаться. И это неудивительно. Глинских к тому времени возненавидели все. Твердо надеясь на приязнь к ним Ивана, временщики шли к своим целям напролом и не гнушались никакими средствами. Их сторонники и слуги вели себя в русской столице как в завоеванном городе. Теперь наступил час расплаты…

Оставшиеся без крова люди под звон уцелевших колоколов вышли на улицы и площади столицы. Начался мятеж. Для объяснения к бунтовщикам из Кремля отправились бояре Федоров и Скопин. С ними на площадь выехали Юрий Темкин и Григорий Романов. «Они “начаша выпрашати: кто зажигал Москву?” — пишет об этом эпизоде Р. Скрынников. — Вопрос был рискованным, но бояре вовсе не собирались щадить своих недругов. Они знали, о чем толковала толпа, и, надо полагать, сами способствовали распространению зловещих слухов» {12} 12 Скрынников Р.Г. Иван Грозный. М., 2001. С. 37. . Естественно, в ответ тут же прозвучали имена «волховы» Анны Глинской и ее детей, которые, по мнению посадских жителей, «попалили колдовством Москву».

Позже Иван IV в приписках на полях официальной летописи прямо указывал, что бояре этими вопросами спровоцировали народ на расправу с временщиками. С царем трудно не согласиться. Вооруженная толпа, состоящая явно не из одних москвичей, быстро разгромила дворы временщиков и перебила их воинских слуг. Дядю царя Юрия Глинского силой выволокли из Успенского собора и забили камнями насмерть. Бабке царя Анне и ее второму сыну Михайлу в тот момент удалось скрыться. Но вскоре они окончательно потеряли влияние при дворе: Михаил Глинский после неудачной попытки бежать в Литву лишился звания конюшего.

Таким образом, при ближайшем рассмотрении поход псковских челобитчиков и серия московских пожаров 1547 года в совокупности своей очень похожи на согласованные действия некоей закулисной группы, которая вознамерилась сменить Глинских у руля государственной власти. Сначала они попытались в Пскове жаловаться на временщиков Ивану IV. Тот челобитчиков не принял. Затем в Москве произошел апрельский пожар — Глинские остались у власти. Тогда следует еще один тур жалоб — государь снова принимает сторону родственников. Он бьет и пытает ходоков. Возникает опасность, что псковичи не выдержат, назовут соучастников и организаторов… И тут в Москве начинается второй пожар, еще более страшный и разрушительный, чем первый! Однако Иван IV продолжает держаться за Глинских, не удаляет их от себя. В ход идет последний козырь — бунт горожан-погорельцев. Восставшие безжалостно расправляются с временщиками и их слугами. Иван IV при всем желании не может защитить Глинских от народного гнева.

Налицо прекрасно организованный государственный переворот! Но тогда возникает вопрос: кто были эти заговорщики и чего они добивались? Первое подозрение естественным образом падает на тех, кто пришел на смену правительству Глинских. Князь Курбский в письме к Ивану Грозному позже назовет их на польский манер Избранной радой. Однако не все так просто! Признанным лидером нового правительства стал митрополит Макарий, который чудом спасся во время июньского пожара. В случае его гибели у «радовцев» не было ни единого шанса закрепиться у власти. Да что власть?! Организуй они подобный огненный ужас, без митрополита даже голову от плахи никому уберечь не удалось бы…

Скорее на роль заговорщиков подходят те, кого Глинские упорно и настойчиво отодвигали от государственной кормушки, — старинные боярские кланы Рюриковичей и Гедиминовичей. Свергая временщиков, лидеры Думы рассчитывали восстановить власть высшей аристократии. Но Иван IV, опираясь на, помощь митрополита, сформировал правительство без их участия. В России наступил период бурного расцвета: эпоха дворянских публицистов и представительных сословных совещаний (Земских соборов), время военных побед, преобразовательных идей и смелых реформ.

Собственно, самая первая из них — церковная — стартовала еще зимой. За два дня до царской свадьбы, 1 февраля 1547 года в Москве собрался Священный собор, рассмотревший вопрос о канонизации русских подвижников. В период феодальной раздробленности церкви отдельных княжеств развивались самостоятельно. Каждая земля имела своих собственных, почитаемых только в ее пределах чудотворцев. Централизованному государству нужен был единый список русских святых.

Инициатор реформы Макарий много лет провел на севере страны и свыкся с местным пантеоном. Поэтому среди канонизированных общерусских чудотворцев преобладали новгородские подвижники. Влияние Ивана IV на решения Собора было минимальным. Это видно по тому, что церковные иерархи не причислили к лику святых ни одного из московских князей — предков царя. Зато этой чести удостоился их злейший враг — Михаил Тверской, — убитый в Орде по наущению Юрия Московского. В список не попал Дмитрий Донской, защитивший страну и веру на поле Куликовом, зато был канонизирован новгородский князь Всеволод Мстиславич, почитавшийся святым в Пскове.