Джеролд Шектер - Шпион, который спас мир. Том 1

Пеньковский и представить не мог, что незадолго до его приезда ЦРУ предложило группе подвергнуть его испытанию на «детекторе лжи», когда он будет в Лондоне. Это было обычным испытанием для всех работающих агентов. Тесты на «детекторе лжи» проводились в целях обычной безопасности. Тестирование регулярно проходили все служащие ЦРУ, в том числе и директор. Детектор отмечает изменение частоты пульса, сердцебиение, когда человек отвечает на вопросы из определенного списка. Стандартные вопросы: употребляет ли он наркотики? Занимается ли преступной деятельностью? Встречается ли с иностранными агентами? Англичане не хотели прибегать к «детектору лжи», и о том, как поступить с Пеньковским, через океан велись секретные переговоры.

Дик Хелмс, Джек Мори и Эрик В. Тимм, глава западноевропейского отдела, сообщили офицерам в Лондон, что, принимая во внимание важность нынешних и будущих сообщений Пеньковского по политическим вопросам, таким как Берлин, особое внимание надо уделить тому, чтобы заставить его на ближайших встречах пройти ICFLUTTER — кодовое название «детектора лжи». Они пришли к выводу, что вопрос о «детекторе лжи» смогут лучше решить офицеры, работающие с Пеньковским.

Главное управление ЦРУ также сообщило группе, что отчет Пеньковского по Берлину о планах Хрущева подписать сепаратный мирный договор с Восточной Германией требует личного внимания высшего эшелона Государственного департамента.

В тот день, когда Пеньковский приехал в Лондон, 18 июля, лондонский центр ЦРУ сообщил в Вашингтон, что реакция со стороны британских и американских офицеров на предложение использовать «детектор лжи» была «обоюдно негативной». Шерголд был категорически против этой идеи и говорил об этом с сэром Диком Уайтом, главой МИ-6. Обдумав возможный риск, Уайт решил, что отрицательное воздействие на взаимоотношения с Пеньковским весьма вероятно, и это важнее, чем любые преимущества, которые может дать тестирование.

Сэр Дик с готовностью признал, что неопытность МИ-6 и лично его в обращении с «детектором лжи» была одной из причин его беспокойства. Ему было трудно представить себе, что даже при самых удачных обстоятельствах с помощью такой проверки можно получить абсолютно обнадеживающий результат. Он подчеркнул, что у Пеньковского нетипичный характер и поэтому чрезвычайно не хотелось бы рисковать и терять столь ценного информатора. Наконец, сэр Дик отметил, что «детектор лжи» никоим образом не может раскрыть непреднамеренный обман, и особо подчеркнул, что только время и наблюдение за Пеньковским дадут ответы на их вопросы.

Шерголд полностью согласился с сэром Диком и предупредил, что, даже подвергнув Пеньковского тестированию, надо принять во внимание, что как сама процедура, так и последующие воспоминания о ней абсолютно изменят его душевное состояние — и, вероятнее всего, не в лучшую сторону. Шерголд предположил, что, если группа согласится подвергнуть Пеньковского тестированию, вера его будет поколеблена и он, скорее всего, воспримет все это как отсутствие доверия, вполне возможно, это будет для него потрясением. Если этого не случится, Пеньковский может решить в будущем передавать лишь документальный материал, заботясь таким образом о своей репутации и не заходя слишком далеко. В ответ лондонский отдел предупредил, что, проводя тестирование на «детекторе лжи», Управление должно быть готово к тому, что можно погубить всю операцию, если не осознавать масштаба подобной проверки.

Ответ Лондона вызвал глубокую тревогу в Вашингтоне и привел к новому раунду консультаций. 19 июля заместитель начальника советского отдела ответил Мори на вопрос, заслуживает ли Пеньковский доверия и лоялен ли он:

«Объект, рискуя жизнью, пытается всеми возможными способами убедить нас в своей надежности, лояльности и ценности. С любой точки зрения он проявил себя великолепно. Мы ни разу не поймали его на серьезной фактической ошибке. Он не просто выполняет наши требования, с самого начала операции он демонстрирует огромную инициативу, по собственному почину сообщая чрезвычайно интересную и нужную нам информацию. Есть существенная разница между агентом, который добровольно сообщает информацию, и агентом, который лишь выполняет определенные требования. Мы не должны предпринимать ничего, что могло бы охладить его энтузиазм.

У Объекта есть все основания думать, что мы ему доверяем, и он действительно так считает. Мне кажется, в этом ключ к пониманию почти всех наших профессиональных агентов и советских невозвращенцев высокого уровня. Они не находят признания на родине и ищут его за границей. Так поступил и Объект. Мы идем на определенный риск, требуя, чтобы Объект подвергся на данном этапе тестированию, — это может привести к разочарованию, которое никогда не будет преодолено, и я не думаю, что польза от тестирования будет велика настолько, что оправдает этот риск.