Джеролд Шектер - Шпион, который спас мир. Том 2

Сомнения Макнамары в надежности американской ядерной стратегии возросли, когда он летом 1961 года — вскоре после визита туда Пеньковского — встретился в Лондоне с лордом Маунтбаттеном. В то время лорд Маунтбаттен занимал в Англии пост, равнозначный председателю Объединенного комитета начальников штабов в Америке. Когда Макнамара начал обсуждать ядерный «вариант», Маунтбаттен спросил: «Вы с ума сошли?» {48} 48 Интервью с Робертом Макнамарой, 11 сентября 1990 г. Англичане, как и американцы, понимали, что пора разработать новый подход. Первым шагом была концепция «дифференцированного ответа».

Под руководством Кеннеди Макнамара дал приказание пересмотреть первый «Общий план действий», содержащий пять основных и разнообразные дополнительные варианты. Основными объектами атаки были:

1. Советские стратегические силы ответного удара, как то: ракетные базы, авиабазы, укрытия для подводных лодок, заводы, производящие ядерное оружие, и склады.

2. Система советской воздушной обороны, укрепления вне городов, особенно находящиеся на пути атакующих бомбардировщиков США.

3. Системы воздушной обороны, расположенные вблизи городов.

4. Советские командные пункты.

5. При необходимости всеохватывающая «спазм»-атака, первый термин для массированного возмездия.

Единственная подробность нового «Общего плана действий», просочившаяся в печать, — решение не атаковать города — «негородская доктрина». Вклад Макнамары в ядерную стратегию получит название обоюдного гарантированного уничтожения {49} 49 Pringle Р., Arkin W. Op. cit. — P. 121. .

Информация Пеньковского летом и осенью 1961 года, особенно копии статей, обсуждавших ядерную стратегию в особо секретном журнале «Военная мысль», показывала, что Советский Союз движется к стратегии ядерного боя в направлении, противоположном новому американскому мышлению. Отчеты Пеньковского сильно влияли на решение Кеннеди ужесточить свою позицию по Берлину и не поддаваться угрозам Хрущева об одностороннем мирном соглашении с Восточной Германией, в результате чего роль союзников в Восточном Берлине окажется недействительной {50} 50 Встреча № 23, абз. 28. Кайзвальтер передал Пеньковскому речь президента Кеннеди по Берлину и рассказал ему, как его материал повлиял на президента. .

Пытаясь узнать все, что требовалось, Шерголд придерживался четких доказуемых фактов, которые можно было оценить с профессиональных позиций. Его меньше интересовали теоретические рассуждения Пеньковского. Шерголд требовал, чтобы Пеньковский рассказал о разговорах между Варенцовым и другими членами командования по поводу размещения ракет:

— Я хотел бы абсолютно точно узнать, кто и когда ему сказал, что атомные боеголовки взяты со склада и перевезены на военные базы?

Пеньковский ответил:

— Когда ситуация в Берлине ухудшилась, Хрущев, пользуясь поддержкой Центрального Комитета, приказал, чтобы эти атомные боеголовки привели в состояние готовности и переправили к месту запуска: он хочет поддержать свою политику силой. Хрущев понимает, что мы (Запад) можем первыми нанести удар.

— Но кто вам это сказал? — настаивал Кайзвальтер.

— Прежде всего Бузинов (помощник Варенцова). Позже в штабе артиллерии я от разных офицеров слышал, что им приказали проверить на практике, сколько потребуется времени, чтобы привести в готовность атомные боеголовки, чтобы смонтировать их и привести в стартовое положение, и как войска относятся к использованию такого оружия. Короче, все предыдущие расчеты теперь проверяются на практике. Они готовятся к тому, чтобы, если нужно, применить атомное оружие {51} 51 Встреча № 32, абз. 39. .

Кайзвальтер попросил Пеньковского объяснить, чем вызвано противоречие между нынешним воинственным отношением Хрущева к политике мирного сосуществования и тем, что он сам провозгласил ее на XXI съезде партии.

Пеньковский ответил:

— Я понял ваш вопрос. С советской точки зрения все диалектически взаимосвязано. В то время Хрущев говорил нечто прямо противоположное его сегодняшним словам. В сущности, в 1958 году он сообщил точную дату подписания германского мирного договора,

а потом от нее отказался. Он не угрожает, а размахивает дубинкой и следит за реакцией. Если реакция не в его пользу, он перестает размахивать дубинкой. В то время не существовало военных сил, способных поддержать его нынешнюю политику. Теперь он оседлал армейскую лошадку, и, хотя у него недостаточно сил, он начинает говорить по-другому. Почему он так много лет молчал, а теперь разговорился? Он утверждает, что у Запада много уязвимых мест, что мы не вполне подготовлены. Он подробно изучил и некоторые наши потенциально сильные стороны, используя коммунистических агентов. Он чувствует, что обладает силой, что может действовать таким образом и что Кеннеди, Макмиллану и де Голлю придется с ним считаться. Теперь мы заговорили «с позиции силы», и он чувствует себя не вполне в своей тарелке, но все еще надеется, что мы и вторую пилюлю проглотим (Пеньковский имел в виду сепаратное подписание договора с Восточной Германией).