Виктор Земсков - Сталин и народ. Почему не было восстания

По нашим оценкам, общее число раскулаченных в 1929–1933 годах и позднее крестьян (всех трех групп) могло максимально составлять 3,5 млн, из них порядка 2,1 млн побывали на спецпоселении («кулацкой ссылке»). Всего, по нашим расчетам, в период 1930–1940 годов через спецпоселение в форме «кулацкой ссылки» прошли около 2,3 млн человек, включая «примесь» в лице городского деклассированного элемента, высланного из погранзон «сомнительного элемента» и др. В 1940 году в «кулацкой ссылке» оставалось около 1 млн человек, и, следовательно, убыль за 1930–1940 года составила около 1,3 млн (2,3 млн— 1,0 млн), из них умерших было не более 600 тыс., а бежавших и освобожденных — свыше 700 тыс.

Экспроприация «эксплуататоров-кулаков» являлась составной частью политики «ликвидации эксплуататорских классов» и оправдывалась «государственными интересами» и «интересами трудового народа». Выселение людей с конфискацией их собственности органически вписывалось в теорию и практику «классовой борьбы» (в их большевистском понимании). Спецпоселенческая система («кулацкая ссылка») зародилась и стремительно росла в условиях «форсированного строительства социализма» и служила местом ссылки и «перевоспитания» для многих из тех, кого политическое руководство и карательные органы рассматривали как мешающих или вредящих указанному строительству. Сюда же была интегрирована идея спецколонизации, т. е. освоения необжитых и малообжитых земель посредством насильственных переселений.

В течение 1930-х годов «кулацкая ссылка» прошла определенные этапы в своем развитии — от зарождения в страшных родовых муках до относительной стабилизации. Сложился особый социальный слой — спецпереселенцы (трудпоселенцы), близкий поначалу по своему положению к политическим ссыльным, но в последующем имевшим тенденцию эволюционировать в сторону обычного гражданского населения. Эта эволюция постоянно находилась в стадии процесса, который по разным причинам то ускорялся, то замедлялся, но… не завершался. Можно сказать, что к 1940 году «кулацкая ссылка» находилась в зените своего развития, а дальше начался ее закат.

К концу 1980-х годах историческая наука оказалась перед острой необходимостью доступа к секретным фондам силовых ведомств (бывшим и настоящим), так как в литературе, по радио и телевидению постоянно назывались разные оценочные, виртуальные цифры репрессий, ничем не подтвержденные, и которых нам, профессиональным историкам, нельзя было вводить в научный оборот без соответствующего документального подтверждения.

Во второй половине 1980-х годов на какое-то время сложилась несколько парадоксальная ситуация, когда снятие запрета на публикацию работ и материалов по этой теме сочеталось с традиционным недостатком источниковой базы, так как соответствующие архивные фонды по-прежнему были закрыты для исследователей. По своему стилю и тональности основная масса публикаций периода горбачевской перестройки (да и позднее тоже) носила, как правило, резко разоблачительный характер, находясь в русле развернутой тогда пропагандистской антисталинской кампании (мы имеем прежде всего в виду многочисленные публицистические статьи и заметки в газетах, журнале «Огонек» и т. п.). Скудность конкретно-исторического материала в этих публикациях с лихвой перекрывалась многократно преувеличенной «самодельной статистикой» жертв репрессий, поражавшей читательскую аудиторию своим гигантизмом.

В начале 1989 года по решению Президиума Академии наук СССР была создана комиссия Отделения истории АН СССР во главе с членом-корреспондентом Академии наук Ю. А. Поляковым по определению потерь населения. Будучи в составе этой комиссии, мы в числе первых историков получили доступ к ранее не выдававшейся исследователям статистической отчетности ОГПУ — НКВД — МВД — МГБ, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР, находившейся на специальном хранении в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР СССР), переименованном ныне в Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).

Комиссия Отделения истории действовала в конце 80-х — начале 90-х годов, и уже тогда нами была опубликована серия статей по статистике репрессий, заключенных, спецпоселенцев, перемещенных лиц и т. д. [123] Земсков В. Н. Численность и состав спецпоселенцев по состоянию на 1 января 1953 г. // Аргументы и факты. 1989. № 39; Земсков В. Н. «Архипелаг ГУЛАГ»: глазами писателя и статистика // Аргументы и факты. 1989. № 45; Земсков В. Н. К вопросу о репатриации советских граждан. 19441951 годы // История СССР. 1990. № 4; Земсков В. Н. Об учете спецконтингента НКВД во всесоюзных переписях населения 1937 и 1939 гг. // Социологические исследования. 1991. № 2; Земсков В. Н. ГУЛАГ: историко-социологический аспект // Социологические исследования. 1991. № 6 и 7; и др. В дальнейшем и до настоящего времени мы продолжали эту работу.