Николай Непомнящий - Загадки истории России

Такое же чувство неблагополучия вызывает и неоднократное напоминание завещателя о том, что Елизавета II — ее единственная законная наследница. Когда в этом нет никаких сомнений (а у Елизаветы Петровны их не должно было быть, если это она писала завещание), не стоит создавать их искусственно, что, собственно говоря, и случилось.

Не этими ли соображениями руководствовались и первые исследователи «Завещания», когда заподозрили в нем фальшивку?

Но вернемся в Рагузу.

Мы уже говорили, что рагузские власти не питали симпатии к Екатерине II (их не устраивало присутствие российского флота в Средиземном море), однако осторожные люди из сената республики, понимающие возрастающую роль России в Европе, донесли о самозванке российской самодержице. Но Екатерине, ведшей в то время войну против Пугачева, вероятно, не хотелось до поры до времени обращать внимание общественности на еще одну опасность для своего царствования, а потому она через графа Никиту Панина, российского министра иностранных дел, известила рагузский сенат, что не стоит обращать внимание на домогательства какой-то «побродяжки» (выражение Екатерины II. — Авт .). Но для себя императрица сделала зарубку в памяти и, как мы скоро увидим, отнеслась к полученному сообщению более чем серьезно.

Между тем «графиня Пинненберг» времени зря не теряла. Отправив послания русским морякам к графу Орлову, она 24 августа написала письмо и турецкому султану Абдул-Гамиду I, прося его выдать фирман на въезд в Турцию ей и князю Радзивиллу, чтобы в Стамбуле договориться о совместной борьбе против России. Стремясь сильнее воздействовать на Абдул-Гамида, самозванка сообщала ему как о решенном деле о переходе на ее сторону русской эскадры и ее командующего, а также обещала привлечь к союзу против Екатерины Польшу и Швецию. Письмо было подписано: Вашего императорского Величества верный друг и соседка Елизавета.

На всякий случай было написано письмо к великому визирю, но ни до него, ни до султана послания самозванки не дошли. Князь Радзивилл, с некоторых пор понявший всю пагубу затеи, не хотел добровольно лезть в петлю, а потому приказал своему агенту в Стамбуле перехватывать письма «графини Пинненберг». И она, по-прежнему щедро устраивая приемы и званые ужины, тщетно ожидала ответов с берегов Босфора, не догадываясь, что уже предана и что предатель — один из главных ее соратников и вдохновителей безумной мечты, которой она отдалась вся без остатка. И уж тем более не догадывалась она о другом коварном ударе, что ожидал ее в самом ближайшем будущем, ударе, который окончательно надломит ее и определит ее трагическую кончину под мрачными сводами Алексеевского равелина.

И тут настало время вернуться к одному из наших главных героев, мелькнувшем на первых страницах повествования и таинственно исчезнувшем в один из его критических моментов — во время ареста «принцессы Елизаветы». Читатель, конечно, догадался, что речь идет о графе Орлове-Чесменском, чья роль в поимке «всклепавшей на себя имя» была решающей. Тем больший интерес представляет для нас знакомство с ключевыми фактами из биографии этого человека, поднявшегося из самых глубин гвардейской казармы до подножия трона.

Если верить преданию, родоначальником семейства Орловых был стрелец, участник знаменитого стрелецкого бунта 1698 года. Приговоренный к смерти, он по дороге на казнь дерзко оттолкнул попавшегося ему на пути Петра I. И при этом будто бы сказал: «Отойди-ка, царь, я тут лягу!» Говорят, что бесстрашие приговоренного настолько изумило Петра, что он, назвав стрельца орлом, помиловал его.

Как говорится, сказка ложь, да в ней намек. А намек этот состоит в том, что все пятеро братьев Орловых — Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир — отличались, как и их пращур, дерзостью и отвагой. Все они служили солдатами в гвардии и были там заводилами всех драк, попоек и состязаний в силе. Особенно этим отличались Григорий и Алексей. Но если первый был рубаха-парень, то Алехан (прозвище Алексея Орлова) имел характер скрытный, а ум далекий. Эти качества и помогли ему впоследствии долго держаться возле трона, тогда как другие, не имевшие привычки заглядывать вдаль, быстро подымались, но столь же быстро и падали.

Звездными часами для братьев Орловых стали июньские события 1762 года.

За полгода до этого, 24 декабря, умерла императрица Елизавета, и на престол вступил ее племянник Петр III. Об этом царе среди историков ходят самые разные толки; одни считают его полным бездарем, другие, наоборот, светлой головой. Для нас эти оценки не столь уж и важны; важно другое — политика Петра III, которую он начал проводить тотчас при вступлении на трон и которая в конце концов привела к заговору 1762 года. А стержнем этой политики было мгновенное сближение Петра III с прусским королем Фридрихом И, недавним врагом России. Дошло до того, что Петр III приказал готовить русскую армию к походу на Данию, с которой в тот момент воевал Фридрих Прусский.