Николай Непомнящий - Загадки истории России

Париж — город мировой моды, законодатель вкусов, правил приличий и манер; его жителей трудно удивить чем-либо, однако прибытие туда нашей героини произвело немалый шум в парижских высших кругах. Княжна Волдомир сняла роскошные апартаменты и открыла салон, посетить который желали многие. И княжна никому не отказывала, наоборот, на ее раутах собирались не только представители парижской знати, но и нувориши-буржуа — банкиры, торговцы. И всем хозяйка салона, неотразимо улыбаясь, рассказывала некоторые эпизоды из своей жизни. По ее словам, она родилась в Черкессии, а сейчас путешествует по Европе и в Париже ждет известия от своих финансовых агентов о наследстве, которое она должна вот-вот получить. Деньги ей завещал дядя, один из богатейших людей Персии.

Черкесия, Персия… Названия этих стран звучали для парижан настоящей экзотикой, и они, раскрыв рты, слушали черкесскую княжну. И охотно давали ей взаймы деньги, которые она обещала вернуть не иначе как с процентами, едва лишь получит наследство.

Словом, княжна Волдомир жила на широкую ногу.

Сохранились описания этой таинственной женщины, сделанные ее современниками.

«Она юна, прекрасна и удивительно грациозна, — писал один из них. — У нее пепельные волосы, цвет глаз постоянно меняется — они то синие, то иссиня-черные, что придает ее лицу некую загадочность и мечтательность, и, глядя на нее, кажется, будто и сама она вся соткана из грез. У нее благородные манеры, похоже, она получила прекрасное воспитание…»

А вот другое свидетельство, более позднее. Его оставил фельдмаршал Голицын, ведший дело самозванки в Петропавловской крепости: «Насколько можно судить, она — натура чувствительная и пылкая. У нее живой ум, она обладает широкими познаниями, свободно владеет французским и немецким и говорит без всякого акцента… За довольно короткий срок ей удалось выучить английский и итальянский…»

К сказанному добавим, что самозванка нередко похвалялась знанием арабского и персидского языков, но впоследствии, при проверке, это оказалось чистейшей фикцией. Отсюда можно сделать вывод, что она с легким сердцем и спокойной душой могла выдавать желаемое за действительное, когда в том была для нее нужда.

Как уже говорилось, в салоне княжны Волдомир собирались самые разные люди, и наиболее интереснейшей фигурой там был, несомненно, граф Михаил Огинский, живший в Париже в эмиграции и хлопотавший перед французским королем Людовиком XV о помощи Польше, которая стремилась освободиться от российской зависимости и над которой уже нависла угроза раздела (что и произошло летом 1772 года, когда Польша была поделена между Россией, Австрией и Пруссией. — Б.В .).

Огинский был личностью замечательной. Поэт и музыкант («Полонез» Огинского и до сего времени звучит в концертных залах всего мира), он был к тому же и тонкий ценитель женской красоты, а потому с первого взгляда на княжну Волдомир понял, что перед ним — создание редкостное. Его не смутило даже небольшое косоглазие княжны, наоборот, оно, по его мнению, придавало ей необыкновенный шарм и очарование.

Княжна тоже умела с первого взгляда определять людей, и нет ничего удивительного, что между нею и Огинским завязался роман. Как далеко он зашел — на этот счет существуют разные мнения, но мы не будем заострять на этом внимание; скажем только, что письма Огинского, сохранившиеся в архивах истории и адресованные княжне Волдомир, несут на себе печать любви, подлинного целомудрия и преданности. Это послания рыцаря к своей прекрасной даме.

Но, как бывает в жизни, гром грянул в самый неподходящий момент. Один из наперсников княжны, барон Эмбс, вдруг оказался арестованным королевской полицией. В свите княжны он отвечал за состояние ее финансовых дел, и вот выяснилось, что он уже давно не платит по векселям. Справедливости ради скажем, что Эмбс оказался без вины виноватым: княжна в своих расходах не знала никакого удержу, и барон просто не успевал доставать деньги на жизнь, не говоря уж про уплату долгов. К тому же выяснилось, что Эмбс никакой не барон и что у него нет даже документов.

Надо было срочно спасать положение, и княжна Волдомир употребила все свое обаяние на то, чтобы вызволить Эмбса из тюрьмы. Ей это удалось, но денег на оплату кредиторов по-прежнему не было, так что оставался один способ избежать неминуемого позора — незаметно скрыться. Что княжна и сделала, оказавшись в один прекрасный день в Германии. А именно во Франкфурте-на-Майне. И, разумеется, в сопровождении преданных де Шенка и Эмбса. Последний, к слову, перестал быть беспаспортным. Еще в Париже княжна Волдомир получила от Огинского, имевшего право производить в чины, чистый патент на капитанский чин, куда и вписала имя «барона» Эмбса.