Проспер Буассонад - От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе

И наконец, крупные имения были центрами общественной жизни высших слоев общества. Именно в них жили знатнейшие люди страны – иногда в грубых и неукрашенных деревянных домах, как было в Англии и Ирландии, иногда же – как было в романских странах – в каменных домах, где ожили традиции древней роскоши, в какой-то мере измененные германским варварством. Эти знатнейшие заполняли свое существование неистовой плотской жизнью, охотой и обильной едой, чередуя их с более утонченными развлечениями. Такая жизнь была характерна для всех аристократических сословий полуцивилизованных эпох. Во времена Каролингов только элита общества была способна понять, что такое интеллектуальные наслаждения. Для остальных аристократов чисто материальная чувственная жизнь во всех своих обличьях оставалась единственным и самым высоким идеалом, который они могли постичь.

Эта грубая, свирепая и честолюбивая сельская аристократия, которая в своих больших имениях подчинила труд дисциплине и низвела его до крепостничества, упорно и настойчиво уничтожала мелкие свободные земельные владения: их существование мешало аристократам расширять свою власть; к тому же независимость мелких землевладельцев уменьшала авторитет аристократов. Долгое время свободные мелкие землевладельцы на Западе оставались достаточно многочисленными и потому были самостоятельной общественной силой, с которой были вынуждены считаться и короли, и аристократия. Галльские cymrys, ирландские fines, арморикские boni viri, англосаксонские ceorls, германские frilingen, бургундские minofledes, галло-римские ingenui (свободные собственники земли), вестготские allodiales, лангобардские ahrimanns, итальянские primi homines, bozadores – все они имели между собой много общего. Первой общей чертой был малый размер их земель – в Англии и Германии он был не более 120 акров, то есть около 50 гектаров (такое владение называлось hide или hufe ), а галло-римские усадьбы были еще меньше. Однако мелкий землевладелец был на своей земле таким же абсолютным владыкой, как аристократ в своем поместье, называвшемся villa или curtis. Он имел право пользоваться всеми землями, которыми владела германская деревенская община или которые находились в пользовании общины жителей галл о-римского поселка. Его имущество и сам он были неприкосновенны и находились под особой защитой обычаев и законодательства. Он имел право носить оружие, он сидел на судейском месте среди равных себе, его звали на собрания. Он, совместно с соседями, управлял делами своей деревни или поселка как член общего совета, и такие советы существовали даже в романских странах. Но он вызывал досаду и ненависть у крупного землевладельца, чьи земли были расположены вперемешку с его собственными, потому что из-за его владений аристократ не мог округлить свое поместье. В VIII в. всего в одном округе – Зальцбургском – 237 малых имений оказались таким образом зажаты среди 21 церковного поместья, 17 имений вассалов и 12 крупных владений герцога. Когда все остальное покорно склонялось перед великим высокородным владельцем большинства местных земель, свободный по происхождению и независимый по натуре мелкий землевладелец, гордо живший со своей семьей в своей маленькой деревне на своем независимом клочке земли или в римском поселке, осмеливался высоко держать голову и смотреть своему могущественному соседу в глаза. Поэтому на всем Западе мелкие землевладельцы сражались не на жизнь, а на смерть с крупной земельной аристократией. И этот средний класс, который истребляли войны, поскольку он был обязан участвовать в них, разоряло тяжелое бремя государственных налогов, поглощавших почти весь доход, и плохо защищала королевская власть, которая ради собственных интересов была бы должна опираться на него, но не всегда осознавала, что это нужно делать, мужественно защищался. В Италии и Галлии он в V и VI вв. был уже в упадке, но в VIII в. сумел возродиться, а в империи Каролингов стал многочисленным и влиятельным. В последовавший за этим период центральная власть отреклась от него. Слабость преемников Карла Великого вынудила свободных мелких землевладельцев отдаться под покровительство аристократов, что было оформлено Мерсенским капитулярием 847 г. (так назывался указ, сделавший вассальные отношения обязательными. – Пер. ), и удар, который нанесли мелким владельцам последовавшие вторжения врагов, принес крупным землевладельцам той эпохи, предшественникам хозяев капиталистических латифундий, почти полную победу. Но эта победа досталась им нелегко. Мы можем прочесть о том, как мелкие свободные владельцы земель объединялись в союзы (гильдии) для совместной защиты; как они поднимали мятежи во многих местах, восставали против земельной аристократии и за это оказывались вне закона у правителей, которые считали, что защищают общественный порядок. Мелкие свободные земельные владения, захваченные аристократами или отнятые ими по закону, в конце концов стали частью крупных поместий либо были превращены в зависящие от крупного поместья бенефиции или прекарии. Тем не менее маленькие островки свободного землевладения сумели выстоять всюду, где природа и сила традиции замедляли благоприятный для аристократии процесс концентрации земель. В Нижней Саксонии, Фризии, германских марках, приморской Фландрии, в альпийских и пиренейских областях, в Аквитании и Южной Галлии, в северных и восточных графствах Англии, в Испанской марке франкского государства (Пиренеи и район Барселоны. – Ред. ) и в нескольких частях Италии мелкие землевладельцы остались свободным и гордым, но бессильным меньшинством среди многих тысяч людей, которые оставались покорными или которых заставили покориться.