М Бок - Воспоминания о моем отце П А Столыпине

Социалисты делились на народников и марксистов, а среди {8} последних уже обозначился раскол между большевиками и меньшевиками. Значение этого раскола тогда еще не было осознано. Теперь мы знаем, что ему суждено было сыграть решающую роль; именно благодаря ему царское самодержавие, после краткой интермедии конституционной монархии и еще более краткой интермедии демократии, сменилось коммунистической деспотией, перед которой старое самодержавие начинает казаться царством свободы и справедливости.

Но и власть, которая со стороны казалась единой, таковой не была. Власть над Россией в сущности принадлежала бюрократии, возглавленной монархом, который по всей справедливости мог бы назвать себя "первым бюрократом Империи", а не ее первым дворянином, как в свое время выразился император Николай I. Бюрократия эта, как всякая бюрократия, была склонна к рутине, затяжке, обходу трудностей, перенесению ответственности на высшие инстанции, непотизму. Больше всего она боялась новых идей и людей, их провозглашавших и распространявших.

Но далеко не вся бюрократия была такова. Благодаря либеральному тону преподавания в университетах, через которые, в большинстве, проходили ее высшие представители, постоянному общению с Западом и наблюдениям, накоплявшимся при службе "на местах", в ее рядах оказывалось немало лиц, настроенных иначе, понимавших, что исторически сложившийся строй отходит в прошлое, и искренне желавших его обновления на путях реформ.

К числу таких просвещенных бюрократов принадлежал П. А. Столыпин.

Выдвинулся он на первое, после императора, место в аппарате власти в исключительных обстоятельствах. Неудачная русско-японская война, начатая без достаточного повода, наглядно показала внутреннюю слабость бюрократии. Война непосредственно перешла в {9} революцию 1905 г., которая чуть было не привела к крушению государственного строя. Революция была отбита удачным маневром, предложенным одним из самых одаренных и дальновидных представителей власти графом С. Ю. Витте. Конституционная реформа, возвещенная указом 17-го октября 1905 года, разбила единодушие общественности и дала власти время перестроиться и обновиться.

Назначенный тогда же председателем Совета министров, т. е. главой правительства, Витте сделал попытку сближения между прогрессивными элементами бюрократии и умеренными элементами общественности путем введения представителей последней в правительство. Попытка эта не удалась - слишком глубока была пропасть, настолько глубока, что представители общественности побоялись запачкать свои белые ризы, сев за один стол с представителями традиционной власти. Потерпев поражение в своем плане, Витте провел выборы в новые конституционные учреждения, но перед самым их открытием был смещен со своего поста и заменен И. Л. Горемыкиным, жившим идеями времен императора Николая I.

(см. о Витте - Граф В. Н. Коковцов "Из моего прошлого 1903-1919 г.г." ldn-knigi.narod.ru)

Во встрече правительства, подобранного новым премьером, в основном, по своему образу и подобию, с Государственной Думой, отражавшей общественность в ее многообразии и далеко не улегшемся возбуждении, явно отразился раскол в недрах русского культурного верха. Ни о каком сотрудничестве не могло быть и речи. Среди бюрократии пошли разговоры о том, что конституционный опыт не удался, что нужно вернуться к самодержавию.

Верховной властью было принято, однако, другое решение. На пост председателя Совета министров был назначен самый молодой из членов кабинета Горемыкина П. А. Столыпин, который ярко выделился на {10} тусклом фоне своих коллег энергией, неустрашимостью и красноречием, не уступавшим красноречию лучших ораторов общественности. Почему было принято это решение, еще не вполне выяснено; как видно из мемуаров, по этому поводу новому премьеру в сущности ничего не было сказано.

Новый премьер прежде всего распустил первую Государственную Думу и одновременно повторил попытку Витте - ввести в правительство представителей общественности. Последовал новый отказ, и это несмотря на то, что со Столыпиным сговор был и легче и надежнее, нежели с творцом русской конституции Витте. Велико было разочарование Столыпина, который немедленно принял альтернативный план, который можно выразить словами "успокоение и реформы", коренные реформы, способные перестроить русское общество и подготовить то примирение между властью и умеренными элементами общественности, без которого он не видел спасения. Тем временем, полагал он, нужно было во что бы то ни стало удержать и укрепить новые представительные учреждения, вопреки чаяниям влиятельных при дворе сил.