Елена Ржевская - Геббельс. Портрет на фоне дневника.

Еще двумя неделями ранее Геббельс отметил, что фюрер намерен реорганизовать армию. Он «хочет теперь молодых, проявивших себя на фронте солдат произвести в офицеры, невзирая на то, умеют ли они держать нож и вилку». Одобряя это, Геббельс беспокоится, не поздно ли. Но зуд реорганизации не оставляет в покое и Геббельса. Он занимается, уже в апрельские дни, реформированием отделов прессы, радиовещания с тем, чтобы избавиться наконец от слишком влиятельного шефа прессы Дитриха.

Соображения престижа, карьеризм и в этой отчаянной ситуации присущи нацистским лидерам. Даже Геббельс заметил курьезность этого, коль скоро речь о его сопернике — министре по делам оккупированных восточных территорий, «колонизаторе России» Розенберге.

«Рейхсминистр Розенберг все еще противится роспуску восточного министерства. Он называет его теперь не министерством оккупированных восточных территорий, поскольку это воспринималось бы как гротеск, а восточным министерством. Он хочет в этом министерстве концентрировать всю нашу восточную политику. С теми же основаниями мог бы я учредить западное или южное министерство. Это же бессмыслица. Но Розенберг отстаивает престижную точку зрения и не дает себя убедить, что его министерство очень давно пало».

Но и поведение Геббельса носит нередко клинический характер. Он сам недалек от признания этого: «Мы живем в такое сумасшедшее время, что человеческий рассудок совершенно сбит с толку» (2 апреля).

Когда стало известно из сообщений Юнайтед Пресс, что весь золотой запас Германии и художественные сокровища (в том числе Нефертити) попали в руки американцев в Тюрингии, он вскричал в неистовстве: «Если б я был фюрером, я знал бы, что следует делать… Сильная рука отсутствует…»

Оказывается, дело в том, что он «всегда настаивал, чтобы золото и художественные сокровища не вывозились из Берлина».

И он, комиссар обороны Берлина, так безрассудно представляющий себе Берлин наиболее безопасным местом, 8 апреля (!) предпринял неудавшуюся попытку переправить сокровища из Тюрингии в Берлин.

Он давно живет со сбитым с толку рассудком, подчиненным фюреру, атрофированным, замененным верой в фюрера: «Я надеюсь, он овладеет этой ситуацией» (8 апреля).

А в последних продиктованных записях дневника зафиксировано: «…если взглянуть на карту, то видно, что рейх представляет собой сегодня узкую полоску» (9 апреля).

Готовясь к войне с Советским Союзом, Геббельс, выполняя распоряжение фюрера, в ряду осуществляемых им репрессий расправился с поощряемыми им отчасти астрологами, магнитопатами, предсказателями, ясновидцами. Почему так? — спросила я у президента ассоциации парапсихологов Сергея Вронского, он как раз в ту пору, в 1941-м, изучал астрологию и медицинскую магнитопатию в берлинском университете. Он пояснил: научные изыскания кое-кого из ученых-специалистов сводились к тому, что Германию ожидают тяжелые испытания с катастрофическими последствиями. Надо было пресечь распространение в народе подобных мрачных предсказаний и их носителей. А заодно и всех остальных, позволяющих себе самостоятельно то или иное предрекать.

Геббельс, обеспечивший этим людям горькую участь, отметил тогда с издевкой: «Удивительное дело, ни один ясновидец не предвидел заранее, что он будет арестован. Плохой признак профессии» (13.6.1941). Только фюреру с его прославляемой Геббельсом интуицией подвластно видение грядущих дней. Больше никто не смеет вступать на одну с ним стезю, вносить свои варианты предсказаний или дублировать фюрера, тем более пророчествовать и смущать народ. Так что с этим было покончено.

Но последнее время внесло неожиданные коррективы. Геббельс то пересказывал, то читал вслух Гитлеру страницы книги Карлейля «История Фридриха II», духовное сродство с которым фюрер старался внушить своим соотечественникам. «Мы должны быть такими, каким был Фридрих Великий, и так держаться. Фюрер полностью единодушен со мной… Фюрер также стоик и последователь Фридриха Великого». Жизнеописание прусского короля «глубочайше захватывает» Гитлера, особенно то место, где автор уговаривает короля, терпящего поражение в Семилетней войне, решившегося покончить с собой: «Подожди немного, и дни твоих страданий останутся позади. Солнце твоего счастья уже за тучами, и скоро оно озарит тебя». Смерть русской царицы Елизаветы была внезапной и спасительной вестью для короля, избавлением от поражения.