Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

Божею милостию, Мы, Анна Императрица [276] и Самодержица Всероссийская, и прочия, и прочия, и прочия

Объявляем чрез сие во всенародное известие, что по щастливо восстановленным с Портою Оттоманскою вечном мире, о котором во всем Государстве Нашем уже пред напечатанными манифестами публиковано, по содержанию соглашенного и заключенного о том, между обоими Империями трактата, с обоих сторон все пленники, как до начатия последней войны, так и во время оной, увезенные обоего пола взаимно из неволи освобождены, и без задержания в отечество свое отпущены быть имеют, а кроме тех, которые у нас христианскую веру приняли, или из турков в магометанский закон превращены, яко о таких отдача и возвращение не постановлена… И понеже со сторон Порты Оттоманской о помянутом освобождении и отпуске всех у них в полону имеющихся Наших подданных во всей Турецкой Империи публиковано, чтоб всякий таких пленных у себя имеющий, без задержания оных отпустил, також де и по тому действительно несколькое число от них уже отпущено, того ради будучи, Мы, взаимно Всемилостивейше, намерены восстановленном с оной Оттоманскою Портою мире, с нашей стороны истинно содержать и исполнять, о казенных турецких пленниках, которые в Государстве Нашем, в разных местах, в городах, и крепостях до ныне содержаны были, уже пред некоторым временем об освобождении и отправлении их чрез границы Наши во отечество их определение учинить, и потребные указы разослать Всемилостивейше соизволили.

А ныне вследствие же того, чрез сие, Всемилостивейшее повелеваем, чтоб все и каждые, как из генералитета и офицерства, так и из прочих чинов, кто таких пленных подданных Порты Оттоманской, которые веру христианскую не приняли при себе иметь, тех всех обоего мужеского и женского полу без задержания или скрывания от себя, отпускали, дабы всякий по своему желанию в отечество свое возвратиться мог, и хотя, как уже выше упомянуто, из того выключены быть имеют те, которые веру христианскую приняли, или принять пожелают, яко по сему трактату, оные в Государстве Нашем останутся, то однако же при том подтверждается, что яко с одной стороны таким оную веру принять желающим по христианской должности всякое к тому вспоможение и способствование показать надлежит, тако и с другой стороны, в том никакую неволю, силу или понуждение отнюдь не употреблять, ибо такое сильное к христианству приведение и Богу угодно быть не может. И о всем вышеписанном, Мы, чрез сие, во всенародное известие объявить, и публикацию учинить повелели, дабы все и каждый о таком Нашем Всемилостивейшем соизволении и указе ведал, и должное исполнение учинить мог.

Подлинный, за подписанием Ея Императорского Величества Собственной Руки Марта 8 дня 1740 года..

Манифест Божею милостию, Мы, Анна Императрица и самодержица Всероссийская, и прочия, и прочия, и прочия // Личная коллекция автора (Копия)

Спустя пять дней со дня ареста Верховного правителя Политцентр обратился к К.А. Попову с просьбой ускорить «судебное рассмотрение» дел, проведя его в недельный срок. Ответ председателя комиссии звучал довольно официально: «Рассмотрев вопрос […] считаем возможным произвести расследование не менее чем в двухнедельный срок. О чем ставим Вас в известность» [277].

Скорее всего, запрос и подтолкнул комиссию к спешному открытию заседаний, начавшихся с допросов Колчака 20 января [278], без предварительно выработанных программы, плана и обвинений. Последние будут опубликованы лишь 29-го числа, когда сменятся не только председатель ЧСК, но и власть в городе. Тогда же комиссия через газету обратилась к населению с просьбой дать показания и представить материалы о событиях в Александровской центральной каторжной тюрьме с 8 по 11 декабря 1919 г., опубликовав список убитых 80 заключенных и подробности расправы [279].

22 января 1920 г. в Иркутске был подписан акт о мирной передаче власти Политцентром (действовавшим во исполнение постановления Временного Совета Сибирского народного управления, принятого днем раньше) Военно-революционному комитету (ВРК) РКП(б).

Центр констатировал, что передал «всю полноту принадлежащей ему государственной власти на всей территории, освобожденной от власти реакции» под гарантии: «а) беспрепятственного пропуска чехословацких войск на восток с оружием в руках, при условии полного их невмешательства в русские дела и передачи народно-революционному комитету золотого запаса, находящегося ныне под охраной чехо-войск; б) полной личной неприкосновенности демократии, боровшейся против власти Колчака» [280].