Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

До Первой мировой войны малочисленные состоятельные российские и австрийские торговцы-евреи имели небольшую синагогу в районе порта Нагасаки, в тридцати часах по железной дороге от Иокогамы. Однако вследствие враждебности между ними синагога была закрыта.

25 сентября 1917 г. американский консул в Иокогаме докладывал, что еврей-рижанин Б. Киршбаум организовал Иокогамское общество по оказанию помощи беженцам. Человек ограниченный в средствах, он посвятил свое время и немало собственных денег для облегчения тяжкой участи беженцев, особенно евреев, побывавших в руках российских властей. Беженцы в Японии страдали не только от недостатка материальной помощи и антисемитской пропаганды, распространяемой реакционными российскими иммигрантами, но также и от внутренних конфликтов среди различных групп «коренных» еврейских поселенцев, пытавшихся своим способом оказывать содействие беженцам. Мэйсон уладил ссоры между местными руководителями и договорился с японскими властями о выдаче виз для транзитных беженцев в Соединенные Штаты, независимо даже от тех незначительных пошлин, которые требовали иммиграционные учреждения. За период с 15 января по 15 марта 1918 г. Мэйсон помог 688 беженцам покинуть Иокогаму.

Многие американские и другие евреи ехали в Россию, минуя Иокогаму, для поиска своих родственников. Мэйсон отмечал: «Как правило, во всех подобных случаях жены и дети разыскивались. Ведь эти люди располагали достаточными средствами. Некоторые из них даже распродавали свой процветающий бизнес в этой стране. Насколько я знаю, более тысячи подобных людей находятся в Иокогаме». После короткого промежутка времени, в течение которого они понимали невозможность продолжить свой путь в Россию из-за серьезных сбоев в работе железнодорожной службы Транссибирской магистрали, они возвращались. Обратившись к американскому консулу за визой на въезд в Штаты, они направлялись консульским должностным лицом в Бюро еврейского общества содействия иммиграции.

Иммиграционная политика была тесно взаимосвязана с главным направлением в работе по оказанию гуманитарной помощи. Так, Мэйсон 31 января 1919 г. привез во Владивосток достаточное количество одеял, кроватей, посуды, медицинское и другое необходимое снаряжение. Оттуда он поехал на поезде вместе с американским Красным Крестом в Харбин. Этот город, приблизительно в 40 тысяч человек, до начала Гражданской войны в 1918 г. насчитывал 300 тысяч горожан. Еврейское же население (согласно некоторым оценкам, достигавшее от тридцати до пятидесяти тысяч) состояло из шести групп: «коренные» сибиряки; крещеные евреи; евреи, сбежавшие еще до войны от погромов; военные беженцы; евреи, вернувшиеся из Америки и других стран; коммивояжеры.

Согласно докладу Розенблатта, еврейские общины в Сибири были хорошо организованы. Практически каждая такая община имела в своем составе от двухсот до трехсот семейств, под началом демократически избранных Советов, где отсутствовало единство. Так, Харбинская община, вступив в острый конфликт между сионистами и другими общинами, весьма затрудняла работу по оказанию гуманитарной помощи. Мэйсону и Розенблатту удалось добиться перемирия. Из Харбина Мэйсон отправился в Иркутск. Проживавшие в этом городе прекрасные общественники, осознававшие проблемы по оказанию гуманитарной помощи, смирились с постоянными ссорами между местными общинами по различным вопросам, где основным был язык обучения в гимназиях: еврейский или идиш. По прибытии Розенблатт встречался со сторонниками этих двух групп; беседы продолжались неоднократно, но последняя, «примирительная» встреча оказалась неудачной из-за все той же языковой проблемы. С другой стороны, те же общественники отказывались участвовать в оказании гуманитарной помощи, потому что не доверяли филантропии и не хотели иметь какие-либо отношения с нею. Розенблатт, горячий антисионист, вынужден был обратиться к сионистам. «Я не собирался им помогать, – говорил он. – Они были единственной группой, которой я мог бы передать эту работу, наиболее надежными, добросовестными и заслуживающими доверия людьми, к тому же другие не хотели участвовать». Он также критиковал решение беженской проблемы сибирскими еврейскими общинами. «Они погрязли в бессмысленных словах, – писал Розенблатт. – Я видел молодых людей, жаждавших работы. Я видел молодых девушек, согласных устроиться в магазине или где угодно для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Однако еврейские общины настаивали на том, что любая работа на благотворительность недостойна».