Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Хива мешала жить и другому Царскому наместнику, генерал-губернатору огромного Оренбургского края Н.А. Крыжановскому. В конце 1869 г. он направил в Петербург подлинники посланий хивинского хана, распространявшихся среди казахов Уральской области, в которых хан подстрекал их к вооруженным выступлениям против русских и в случае отказа от нападений на российские города и укрепления грозил уничтожить казахские стойбища. Крыжановский полагал, что без карательной экспедиции не обойтись.

«Расправа с Хивой, – пишет Терентьев, – назначена была в 1871 г. средствами Туркестанского округа» [209]. Так предполагали в Ташкенте, но различные обстоятельства и события отложили расправу на более поздний срок.

Смелая идея Петра Великого повернуть Амударью в Каспийское море и проложить водный путь через всю Среднюю Азию, ради воплощения которой отдали жизнь Бекович и его сподвижники, вновь спустя полтора века овладела умами русских купцов и политиков. В апреле 1869 г. эта идея обсуждалась на специальном заседании Общества для содействия русской промышленности и торговле. После длительного и оживленного обсуждения участники заседания сошлись во мнении, «сколь важно упрочить наше положение в Средней Азии и закрепить за нашей промышленностью тамошние рынки». 14 мая того же года общее собрание общества постановило ходатайствовать перед правительством об открытии торгового пути от восточного берега Каспийского моря к Амударье и далее в Среднюю Азию. Представителям российского предпринимательства не было особой надобности искать лишние доказательства, чтобы убедить правительство в целесообразности овладения восточным берегом Каспия, поскольку такого рода предприятие обсуждалось в «сферах» еще в 1864–1865 гг. Тогда не дошли руки, теперь же мнение сторонников создания российского форпоста на восточном берегу в среде государственных мужей совпало с желаниями предпринимателей.

Зная настроения в правительственных и торгово-промышленных кругах империи, Кауфман отправил Д.А. Милютину в июне 1869 г. два письма с предложением высадить в Красноводском заливе десантный отряд и основать там русское укрепление. По мнению Кауфмана, высадка русских войск поможет оказать давление на Хиву. Туркестанский генерал-губернатор намекал, что в случае войны с Хивой расходы на овладение восточным берегом Каспийского моря смогут быть покрыты из контрибуции, которую следовало бы взять с Хивы. Военные соображения для Кауфмана, человека прежде всего военного, а уж потом администратора, были на первом месте.

Военный министр был солидарен с Кауфманом, но вопрос такой важности следовало обсудить, согласовать, «утрясти» и «увязать» с другими заинтересованными ведомствами, в первую очередь с МИДом. Письма Кауфмана попали к директору Азиатского департамента П.С. Стремоухову, от которого в скором времени в Ташкент пришел ответ. Реакция директора департамента была традиционной и очень характерной для российского дипломатического ведомства в годы, последовавшие за поражением в Крымской войне: казалось, что руководство МИДа пугается собственной тени. «Из Вашего письма я вижу, – писал Стремоухов, – что Вы смотрите на Красноводск как на средство, облегчающее военную экспедицию в Хиву. Наше министерство и вообще правительство смотрит на него иначе, а именно как на новые ворота для нашей торговли и, в крайнем случае, как на благотворную угрозу или внушение Хиве. Нам было бы желательно, чтобы посредством этого пункта широко развилась торговля, которая своею выгодностью докажет Хиве пользу добрых к нам отношений, а в то же время глупый хан поймет, что и до него добраться теперь уже сравнительно легко. Не дай бог, чтобы нам пришлось идти войною и занимать Хиву; занять легко, а каково будет ее очистить, и неужели же и эту страну присоединить к империи?.. Я полагал бы вооружиться терпением и дать обстоятельствам более обрисоваться. Но ни в коем случае не думать о походе в Хиву и покуда не начинать с нею дипломатических отношений. Я убежден, что неминуемо, рано или поздно, хан пришлет к Вам посольство для объяснений» [210].

Начальник азиатских дел предлагал ждать до тех пор, пока «глупый хан» не поумнеет. Как долго ждать? «Рано или поздно» хан возьмется за ум. Но не мог же тайный советник Стремоухов не знать историю русско-хивинских отношений? Ему наверняка было известно, что русские торговые люди требуют гарантий безопасности, которую российский МИД не в состоянии им обеспечить. Единственное, что он мог им предложить, – это «вооружиться терпением и дать обстоятельствам более обрисоваться». Каково было получить этот совет могущественному Кауфману? Хан не отвечает, хан дерзит, хан безобразничает, а вы терпите. А как же авторитет державы, его, Кауфмана, собственный авторитет, наконец? Плохо, видимо, знал Азию главный специалист по азиатским делам.