Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Главнейшей гарантией благополучного дальнейшего управления вилайетом была степень довольства хана представлявшимися тартуками.

Таким образом, для того, чтобы усидеть на месте, хаким должен был возможно больше давать хану; но чтобы сделать это не только не в убыток себе, но и при условии возможно большего и скорейшего личного обогащения, приходилось изыскивать способы возможно больше взять с народа в уверенности, что, сколь незаконными ни были бы эти поборы, они останутся безнаказанными до тех пор, пока хан будет удовлетворяться вручаемыми ему тартуками.

В совершенно таких же отношениях к беку (или хакиму) находились подведомственные ему амины и аксакалы, заведовавшие относительно небольшими районами и бывшие посредниками между беком и населением всего вообще вилайета, посредниками, конечно, не забывавшими себя и имевшими очень липкие руки, к которым, как и к бековским, пристало очень многое на длинном пути между сельской хижиной и ханской урдой..

Народ был стадом, которое пасли, то есть нещадно били и непрестанно стригли. Сарты, в особенности городские, давно утратив всякие следы воинственности, сознавая свое бессилие, по большей части молча покорялись этой тирании, отводя душу лишь келейными пересудами творившихся безобразий.

Киргизы, более свободолюбивые, более воинственные и энергичные, время от времени давали отпор, иногда наводя страх даже на ханские войска, несмотря на то что последние обыкновенно бывали вооружены лучше киргизов.

Вместе с тем народ редко находил правду и в суде, который у мусульман не коллегиальный, а единоличный, в лице ксазия , назначавшегося ханом (или хакимом), а потому в случае желания удержаться на этой должности, иногда бывавшей очень доходной, находившегося в непосредственной зависимости от того, кем он был назначен.

На суде казия в громадном большинстве случаев правым оказывался тот, кто или имел сильных покровителей, или мог дать достаточную взятку.

Двоедушие, продажность, а иногда и тупоумие казия давно уже сделались мишенью общественного сарказма; нет другой такой общественной деятельности, которая была бы осмеяна и опозорена восточной литературой в такой мере, как деятельность мусульманского судьи.

Были, конечно, и исключения; и среди казиев были люди правды, законности и нелюбостяжания; но, во-первых, их было сравнительно мало; а во-вторых, значительный процент этих праведников в свое время погибли от ножа или яда убийц, подсылавшихся ханами, хакимами или беками, которым мешали, становились на пути эти хранители и поборники ортодоксальной чистоты мусульманского закона.

Естественным последствием такого порядка вещей была, в особенности в отношении оседлого населения, совершенная необеспеченность личности и ее гражданских прав, и прежде всего прав имущественных; а это, в свою очередь, клало на психической физиономии народа отпечаток забитости, приниженности, низко-поклонности, продажности и двоедушия, всего того, что везде и всегда являлось неизбежным результатом растлевающего влияния продолжительной тирании деспотического правительства.

Общая сумма столь неблагоприятных для народной жизни условий в значительной мере усугублялась часто временностью династических и иных междоусобий, а равно и внешних войн, бывших особенно тяжкими для оседлого населения.

Что же касается сартов, то у них ко времени нашего прихода в Среднюю Азию общественная жизнь была уже развита в значительной степени, а главнейшей особенностью их общественного быта являлось отсутствие потомственных каст или сословий, причем общественное положение лица определялось или его служебным положением, или степенью его зажиточности, или степенью учености, или родом его профессионального занятия.

Среди туземцев имелись и имеются сеиды и ходжи , считающие себя потомками пророка или первых четырех халифов, но на арене общественной жизни каждый сеид или ходжа занимал то или другое положение в зависимости не от своего происхождения, а от своего служебного ранга, или от степени богатства, или учености.

С истинно мусульманской точки зрения ничто не возвышает человека так, как его ученость, обилие и солидность его научных познаний, под именем которых разумелось, однако же, главным образом знание мусульманского регламента, шариата, являющего собой обширный свод комментариев к Корану..