Юрий Чернер - Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него

Слушание дела длилось до 30 октября. Обвиняемые на «64-долларовый вопрос» отвечать отказались; при этом они ссылались на соответствующую поправку к конституции США, согласно которой ни один гражданин не может быть принужден давать сведения о своей принадлежности к той или иной политической организации. Они заявили, что вся эта процедура — не что иное, как «легализованная форма суда Линча». В нарушение их конституционного права не отвечать на подобные вопросы каждый из десяти кинематографистов получил шесть месяцев или год тюрьмы за «неуважение к конгрессу», как было сформулировано в обосновании приговора.

После «десятки» пришлось отвечать за свое мировоззрение еще ряду видных деятелей Голливуда. До 1954 года были расторгнуты договоры примерно с тремя сотнями актеров, сценаристов, операторов и музыкантов. Обо всем происходящем и о моральном климате того периода прекрасно сказано в книге «Времена негодяев».

Разумеется, ФБР в прежнем составе было не в состоянии осилить огромную гору работы по расследованию: только за период с 1933 года бюрократический аппарат правительства увеличился с 600 тысяч сотрудников до двух с лишним миллионов. И уже существовавшая в ФБР система сыска была теперь расширена. Вскоре во всех учреждениях сидели «доверенные лица» ФБР. «Распоряжение о проверке лояльности» предписывало держать имена этих «информаторов» в строгой тайне. Повсюду в стране установилась гнетущая атмосфера, порой даже незначительные личные конфликты быстро перерастали в доносы; привлек к себе внимание ряд самоубийств.

Из всех следственных органов того времени особенно печальную известность снискала уже упоминавшаяся сенатская комиссия по расследованию «антиамериканской деятельности». Председателем ее с 1947 года являлся человек, имя которого стало символом поры «охоты на ведьм», — Джозеф Маккарти, сенатор от штата Висконсин.

Фред Дж. Кук в своей книге о ФБР отмечал, что между Гувером и Маккарти возникла «удивительная общность» взглядов и действий. Когда, например, сенатору для его пресловутой комиссии требовался новый сотрудник, шеф ФБР охотно отдавал в его распоряжение своего лучшего агента.

Гувер и Маккарти даже проводили вместе свой отпуск на морском курорте Ла Джолла близ Сан-Диего в Калифорнии.

Когда репортеры спросили шефа ФБР, каково его мнение о сенаторе, тот ответил: «У него энергичный характер… Я считаю его своим другом и полагаю, что он платит мне тем же». Серьезный удар был нанесен по Компартии США. В 1948 году было арестовано и осуждено — на основании «Закона Смита», — более ста руководящих деятелей КПА.

Подводя итог, Кук пишет о периоде «охоты на ведьм»: «Это был неприкрытый облик возникающего фашизма. Это были методы, которыми пользовались Муссолини и Гитлер. При такой системе пускаются на любое предательство, лишь бы уничтожить политического оппонента. Тут уж больше не дискутируют о проблемах».

Одной из важнейших задач ФБР в этот период была охрана «атомных секретов». С 1 января 1947 года за сохранение секрета атомной бомбы отвечали уже не вооруженные силы, а ФБР. Провалы и достижения Бюро на этом поприще — далеко не внутреннее дело США. Возможно, более чем полувековое существование цивилизации в немалой степени было гарантировано благодаря контрразведывательной недостаточности Бюро.

Важно также отметить, что к моменту, когда на ФБР были возложены эти обязанности, реальная утечка информации уже или произошла, или же разведывательная подготовка к ней была осуществлена. Кроме того, к распространению секретных сведений подключились несколько ученых из руководящего звена «Манхэттэнского проекта», в отношении которых контрразведывательные мероприятия были затруднены и ограничены. Далее, определенная «утечка» информации была предусмотрена, поскольку производилась легитимная передача сведений Англии. Известную роль сыграла и демократическая атмосфера в коллективе крупных ученых, работавших над проектом. Скорее всего, ни А. Эйнштейну, ни Э. Ферма, ни Н. Бору, ни Р. Оппенгеймеру и в голову не приходило утаивать нечто, или «присматриваться», скажем, к Клаусу Фуксу или Бруно Понтекорво. Важно также отметить, что усилия советской разведки были направлены на «Манхэттэнский проект» с самого начала, и в его «разработке» был проявлен достаточный профессионализм. Немалое значение, конечно же, имела атмосфера «союзничества», возникшая в период антифашистской борьбы.