Юрий Чернер - Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него

В своем письме к руководителям служб, датированном маем 1925 года, Гувер выдвинул требования: «Я принял решение увольнять без предупреждения того служащего, о котором я узнаю, что он при исполнении обязанностей принимал алкогольные напитки. Сам я не употребляю алкогольных напитков. От своих чиновников на внешней службе я не требую ничего такого, чего не требую от самого себя». И действительно, во времена «сухого закона» Гувер беспощадно выгонял агентов, замеченных «под мухой». Позже вне службы агентам разрешалось выпивать не более двух коктейлей.

Всегда в точно назначенное время джи-мены должны были быть на поверке; Гувер сам работал ежедневно по шестнадцать часов.

В течение всей своей жизни Гувер оставался холостяком, и даже как-то публично высказал сожаление о том, что целибат — безбрачие, — нельзя включить в моральный кодекс ФБР. За внебрачный секс карали так же строго, как за пьянство — чаще всего это было немедленное увольнение. Пару разнополых агентов Ноксвильского отделения, которые развлекались прямо в служебном кабинете, изгнали с позором, — но и всех остальных сотрудников этого отделения тоже наказали, разогнали по всей Америке, от Флориды до Аляски.

Гувер быстро установил и другой профилирующий принцип. Теперь имена агентов, работавших над делом, редко упоминались в прессе. Слава успеха должна была принадлежать всему Бюро; злые языки, конечно же, говорили, что в особенности его шефу, но, в общем-то, всем было понятно, что шефы могут и будут сменяться. «Паблисити» же, особенно на нижнем и среднем уровнях, для сотрудников спецслужб — дело весьма опасное. Не одна сотня разведчиков и контрразведчиков поплатилась жизнью именно за то, что их имена и лица приобретали какую-то известность. Один из все-таки прославившихся агентов, ветеран ФБР Леон Тароу, так определял идеал сотрудника, необходимого Гуверу:

— Он — неотъемлемая частица, плоть от плоти Его Величества Среднего Класса. Он всегда ест и одевается со вкусом, но никогда не будет ездить в шикарном «паккарде» и жить в просторном, роскошном доме. Он человек, который работает двадцать четыре часа в сутки. Он принадлежит Бюро душой и телом, семье и друзьям его как бы одалживают на время. Он привыкает оценивать собственную жизнь мерками своей профессии, абстрагируясь от простых удовольствий обычных смертных, и часто забывая о том, что такое отдых. Девиз его жизни — «За Бога, страну и Дж. Эдгара Гувера».

В течение трех лет Гувер реорганизовал свое учреждение и создал предпосылки для того, чтобы позже его стали называть «американским гестапо». Однако это было результатом не только кадровых изменений, но и превосходного политического чутья Гувера, который сделал пожизненную ставку на именно такую форму социального развития страны, патриотом которой он, несомненно, был; ну и, конечно, результатом его несомненно выдающихся организаторских способностей.

Служба агента-оперативника уже в тот период была весьма небезопасна. Только погибли, не считая сотен раненых, более двадцати человек за первые десятилетия директорства Гувера. Но несмотря на известную всем желающим чрезвычайную строгость ведомственной дисциплины, на трудность и опасность работы, Бюро никогда не испытывало затруднений с комплектацией. Несомненно, привлекательным была и заметно более высокая, чем в других учреждениях, зарплата, и развитая система льгот и гарантий; очень много значил и общественный статус — после нормальной выслуги в Бюро человека охотно брали практически в любое ведомство или компанию, статус джи-мена служил (и служит) едва ли не наилучшей рекомендацией или характеристикой. И еще очень был важен кастовый дух, чувство принадлежности к «самой совершенной организации в мире» — безотносительно к тому, являлась ли ФБР таковой или нет на самом деле.

Всю свою жизнь Гувер питал особую слабость к картотекам. Уже с 1917 года, когда он стал начальником регистратуры подозрительных иностранцев в военном отделе министерства юстиции, он мог предаваться своей страсти — собирать и классифицировать материал о нежелательных лицах.

К 1924 году он распорядился завести картотеку на всех, кто играл определенную роль в общественной жизни страны. Картотека содержала постоянно обновляющиеся сведения о самых разных людях — от простого почтового служащего до президента страны. Биографические данные, сведения о мировоззрении, об участии в «левых» митингах, о подписании различных петиций, о подписке на политизированные газеты, о семье, родственниках и друзьях, о финансовом положении и о «хобби», о поездках за границу и о встречах с иностранцами, о любовных похождениях и о сексуальных извращениях — все это, и многое другое, отражалось в досье ФБР.