Борис Соколов - Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

Сталин, как настоящий человек Востока, не привык вести домашнее хозяйство. В Курейке же приходилось колоть дрова, носить воду, топить печь, готовить обед, мыть пол и т. п. А Свердлов совсем не собирался нести единолично бремя домашнего труда. Через месяц они разъехались по разным домам. И уже 27 мая 1914 года Свердлов писал Л.И. Бессер: «Со мной (в Курейке) товарищ… Мы хорошо знаем друг друга. Притом же, что печальнее всего, в условиях ссылки, тюрьмы человек перед вами обнажается, проявляется во всех мелочах… С товарищем теперь на разных квартирах, редко и видимся». А жене Свердлов откровенно писал 27–29 июня 1914 года: «Со своим товарищем мы не сошлись «характером» и почти не видимся, не ходим друг к другу». А после того, как он уже покинул Курейку, Яков Михайлович с облегчением сообщал жене: «Ты же знаешь, родная, в каких гнусных условиях я жил в Курейке. Товарищ, с которым мы были там, оказался в личном отношении таким, что мы не разговаривали и не виделись».

В это время произошел конфликт Сталина с наблюдавшим за ним стражником Иваном Лалетиным, настолько острый, что начальство вынуждено было заменить его в мае 1914 года на другого стражника – Михаила Мерзлякова. Местный житель Федор Тарасеев вспоминал: «Как-то вечером весной 1914 года мы наблюдали такую картину: жандарм пятился к Енисею и трусливо махал обнаженной шашкой впереди себя, а товарищ Сталин шел на него возбужденный и строгий со сжатыми кулаками. Оказывается, в этот день товарищ Сталин сидел дома, работал и не выходил на улицу. Жандарму показалось это подозрительным, он и решил проверить. Без спроса ворвался в комнату, и товарищ Сталин в шею выгнал этого мерзавца». По всей видимости, Лалетин застал Сталина в некий весьма интимный момент. Дело в том, что Сталин сожительствовал с местной девушкой Лидией Платоновной Перепрыгиной, которую соблазнил, когда ей было всего 14 лет. В 1956 году глава КГБ И.А. Серов докладывал Хрущеву: «По рассказам гр-ки Перелыгиной (в действительности – Перепрыгиной. – Б. С. ) было установлено, что И.В. Сталин, находясь в Курейке, совратил ее в возрасте 14 лет и стал сожительствовать. В связи с этим И.В. Сталин вызывался к жандарму Лалетину для привлечения к уголовной ответственности за сожительство с несовершеннолетней. И.В. Сталин дал слово жандарму жениться на Перелыгиной, когда она станет совершеннолетней. Как рассказывала в мае с. г. Перелыгина, у нее примерно в 1913 г. родился ребенок, который умер. В 1914 г. родился второй ребенок, который был назван по имени Александр. По окончании ссылки Сталин уехал, и она была вынуждена выйти замуж за местного крестьянина Давыдова, который и усыновил родившегося мальчика Александра. За все время жизни Сталин ей никогда не оказывал никакой помощи. В настоящее время сын Александр служит в Армии и является майором». В том же письме Серов отмечал, что, по показаниям работников Красноярского архива, в последние 15 лет к ним неоднократно наведывались люди из Москвы и изымали документы, связанные со Сталиным.

Сразу скажу, что в 1913 году мертвый ребенок от Сталина у Перепрыгиной родиться никак не мог. Ведь Сталин прибыл в Курейку только 11 марта 1914 года, и лишь в конце марта они со Свердловым стали жить раздельно. Да и рождение первого ребенка в 1914 году крайне сомнительно. Самое раннее время, когда у Иосифа с Лидией мог появиться первенец, это начало 1915 года. Тогда второй, выживший ребенок должен был родиться не ранее начала 1916 года. А один из исследователей биографии Сталина, А.Д. Колесник, называет временем рождения сына Перепрыгиной Александра 1917 год.

23 сентября 1914 года Свердлов получил разрешение вернуться в Селиваниху. Джугашвили, который успел подружиться с новыми ссыльными, появившимися в Монастырском – С.С. Спандаряном и В.Л. Швейцер, вернулся в Курейку один. 25 ноября 1914 года он писал Ольге Евгеньевне, жене Сергея Яковлевича Аллилуева: «Я буду доволен и тем, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скупа до безобразия, – летом река, зимой снег, это все, что дает здесь природа, и я до глупости истосковался по видам природы, хотя бы на бумаге». Периодически его навещали Спандарян и Швейцер, им Сталин давал доверенности на получение посылок из Петербурга. В июле 1915 года в Монастырском Сталин участвовал в совещании с сосланными депутатами-большевиками во главе с А.Е. Бадаевым, а также с Л.Б. Каменевыми и еще несколькими товарищами по партии. А 10 ноября 1915 года Джугашвили направил жалостливое письмо в большевистский заграничный центр: «Дорогой друг! Наконец-то, получил ваше письмо. Думал было, что совсем забыли раба божьего – нет, оказывается, помните еще. Как живу? Чем занимаюсь? Живу неважно. Почти ничем не занимаюсь. Да и чем тут заняться при полном отсутствии или почти полном отсутствии серьезных книг? Что касается национального вопроса, не только «научных трудов» по этому вопросу не имею (не считая Бауэра и пр.), но даже выходящих в Москве паршивых «Национальных проблем» не могу выписать из-за недостатка денег. Вопросов и тем много в голове, а материалу – ни зги. Руки чешутся, а делать нечего. Спрашиваете о моих финансовых делах. Могу вам сказать, что ни в одной ссылке не приходилось жить так незавидно, как здесь. А почему вы об этом спрашиваете? Не завелись ли у вас случайно денежки и не думаете ли поделиться ими со мной? Что же, валяйте! Клянусь собакой, это было бы как нельзя более кстати. Адрес для денег тот же, что для писем, т. е. на Спандаряна.